Книга Крепкий орешек, страница 27 – Тата Кит

- Мой боевой гном вернулся! - радостно пропела подруга и крепко обняла меня.

- Чего это я вдруг стала боевым гномом? - не поняла я, крепко обнимая подругу в ответ, не в силах сдержать широкой улыбки.

- Мне Артём прислал голосовое сообщение, в котором нажаловался, что сначала его побила ты, а потом Кирилл и какой-то мужик били его вдвоём.

- Упс, спалились, - коротко ответила я, снимая пальто.

- А что за мужик его побил с Кириллом?

- Не знаю, Сонь. Может, его вообще никто не бил, кроме меня. Кирюха его просто вывел из офиса по просьбе Молотова.

- О! - восторженно протянула подруга, едва ни прыгая на месте. - Так там и Молотов был?

- Был немного.

- Ну, ладно. За столом потом расскажешь, как там всё было. Мне же интересно узнать всё из уст людей, свершивших правосудие над неверным мужем. Сейчас ещё Кирилла дождёмся и можно ужинать. Кстати, его надо звать, чтобы он пришёл на ужин, или он приходит и так каждый день.

- Это вечно голодное туловище обычно является на запах вкусненького, поэтому можешь не сомневаться, он точно придёт, - уверила я подругу и направилась в кухню, где царил потрясающий запах и Дениска за обеденным столом. - Привет, Диня! Маме помогаешь?

- Да, - гордо заявил мой юный друг и продолжил рвать листья салата, аккуратно складывая их на тарелку.

Раздался дверной звонок.

- Вот, я же говорила, что он придёт на запах хавушки, - указала я рукой в сторону прихожей.

- Тогда открывай ему, а я пока шарлотку достану из духовки, иначе пересушу её, - ответила Соня, по-прежнему широко улыбаясь.

Поспешила открыть другу дверь, пока он не захлебнулся голодными слюнями.

- О, нано Халк! - улыбнулся мне Кирилл, заходя в квартиру.

- Вы обалдели? - возмущенно подняла брови. - Значит, Соня назвала меня боевым гномом, а ты вообще нано Халком. Уйду я от вас! Понятно?

- Куда ты от нас денешься? - отозвалась подруга с кухни. - И, вообще, идите ужинать, почти готово.

Кирилл поспешил на кухню, где ему на руки тут же напросился Дениска, стоило другу появиться в его поле зрения.

- Привет, дружище! - потрепал ему волосы Кирюха. - Как там садик? Стоит?

Дениска что-то ответил на своём, неизвестном мне, языке, параллельно теребя в руках цепочку с шеи Кирилла.

- Я так и думал, - ответил ему друг. - Кстати, а ты заметил, как вкусно пахнет нельзёй?

- Почему «нельзёй»? - усмехнулась Соня, помешивая салат.

- Это всё Ника виновата, - перевёл он стрелки на меня.

- Я-то тут, вообще, причем?

- Ну, это ты постоянно говоришь, когда я прихожу ужинать - «Это НЕЛЬЗЯ! Иди мой руки!» - передразнил меня друг и на всякий случай отошел подальше, чтобы не получить пинка в ногу, так как больше я ему никуда не достану.

Пока Соня смеялась, я испепеляла этого поганца взглядом, но, как обычно, взгляд супермэна не сработал.

- Потому что, если бы я тебя не заставляла каждый раз мыть руки перед едой, тебя бы уже давно сожрали глисты. И, кстати, иди и помой руки. Или ты собираешься в этих своих мотоциклетных перчатках-обрубышах ужинать?

- Слушаюсь, мамочка! - Кирилл усадил Дениску на стул и направился в ванную комнату.

- Слушайся, сыночек, - гордо ответила ему в спину и решила тоже помыть руки в раковине на кухне.

Через минуту из ванной комнаты донесся голос друга:

- Коропуль, нужна твоя помощь.

- Сам себе подержи. Большой мальчик, - крикнула в ответ.

- Нет, тут нужна ещё пара рук.

- Чего у тебя там? - спросила я, заходя в ванную комнату.

- Есть что-нибудь обработать? - Кирилл показал руки, на которых были в кровь сбиты костяшки пальцев. Особенно сильно пострадала правая рука, которой, казалось, водили по асфальту.

- Я так понимаю, ты от души выпроводил Тёму из офиса? - предположила, пока доставала из ящичка, висящего над раковиной, аптечку. - Его мама родная хоть узнает после твоих любезностей.

- Узнает, наверное. Ты не пугайся. Это я правой рукой несколько раз промазал и в колонну парковки попал, поэтому так и разодрал кожу.

- Ненормальный, - тяжело вздохнула, обрабатывая ему раны перекисью. - А если бы попал и убил?

- Чё ему будет? Такие по земле спокойно ходят и ещё нас с тобой переживут, - недовольно пробурчал друг и почти шепотом добавил. - Только вот, как теперь Соне объяснить, что у меня с руками? Не говорить же ей, что её мужа отмудохал?

- Она уже всё знает. Он ей отправил плаксивую голосовуху, в которой сказал, что его били я, ты и ещё какой-то мужик. Так что можешь не заморачиваться, - наклеила ему последний пластырь и направилась к выходу из ванной комнаты. - Пошли ужинать.

- Ты сегодня такая властная, - притворно испугался Кирюха. - Я чувствую в себе пробуждение стокгольмского синдрома - я боюсь тебя, но начинаю любить.

- Иди ты, любитель фигов.

Соня приготовила потрясающий ужин. Стол буквально ломился от изобилия блюд, но есть разрешили пока только Дениске.

- Не налетайте на еду, - остановила нас подруга, стоило нам взять в руки вилки. - У меня есть отличный повод для того, чтобы выпить. Абрикосовый сок, но всё же.

- Да? - удивился Кирилл. - И какой же у тебя повод?

- С сегодняшнего дня начинается моя новая жизнь - я подала заявление на развод и ни капли не усомнилась в правильности своего решения, - триумфально произнесла Соня, подняв стакан с соком.

- Поздравляю, наверное, - усмехнулась я, не зная, можно ли поздравлять с подобным событием или нет.

- Поздравляй смелее, - подбодрила меня подруга. - Тебя тоже поздравляю с началом новой жизни. Сегодня мы с Кириллом избавили тебя от старого хлама.

- Какого хлама? - не поняла я. Оглядела кухню, пытаясь найти изменения, но всё было по -старому.

- Сейчас покажем или попозже? - заговорщически спросила Соня у Кирилла.

- Давай сейчас. Она же сидеть спокойно не сможет, пока не узнает, - рассмеялся друг и встал из-за стола. - Пойдём.

- Куда? - в недоумении спросила я, но на всякий случай тоже встала.

- В твою комнату, - подтолкнула меня Соня в нужном направлении.

Кирилл открыл дверь моей комнаты, в которой я почти три месяца появлялась только ради того, чтобы взять из шкафа нужные вещи, после чего снова закрывала плотно дверь.

- Сюрприз! - почти синхронно крикнули друзья и включили свет.

От шока и удивления у меня четь не выпали глаза. В моей комнате, вместо привычной мне прямоугольной кровати, на которой когда-то было совершено предательство, стояла новенькая круглая кровать.