Книга Зовите меня Джо, страница 137 – Пол Андерсон

Дверь каюты распахнулась.

– Все наверх! – высокий, свистящий голос ифрианца был еле различим сквозь грохот бури.

Вхэл выбралась на палубу сразу, Берги – как только надели спасательные жилеты. Антигравы остались на базе, а вместе с ними и способность лететь – не дай бог свалиться за борт. Ревущий ветер сбивал с ног. Едва различимые во мраке Руса и Аррах пытались справиться с румпелем. Перед Питом выросла фигура Энэрриана.

– Смотри, – сказал капитан, указывая куда-то вдаль.

Пит, не обладавший, в отличие от ифрианцев, третьим веком, прикрыл глаза рукой и вгляделся. Впереди виднелась белая пенная стена, за ней вздымалось что-то, черное даже на фоне ночного неба. Уши различали шум прибоя.

– Нас несет! – крикнул Энэрриан, пытаясь перекрыть грохот и вой. – И ветер, и течение, а нам не хватает мощности. Похоже, разобьемся. Будьте готовы.

Рука Ольги испуганно метнулась ко рту. Она прижалась к Питу и что-то прошептала, скорее всего – «Нет, нет!» Затем Ольга выпрямилась, бросилась в каюту и начала собирать, держась за переборку, самые нужные из сложенных там вещей. Пит почувствовал, что сейчас он любит ее даже сильнее, чем когда-либо прежде.

Его охватило полное спокойствие, такое же, как и всех остальных. Ни у кого просто не было времени, чтобы бояться. Он тоже взялся за дело. Ифрианцы могут унести сколько-то оборудования и припасов, но совсем немного, особенно в таких условиях. Основной груз пришелся на долю людей – их удержат на воде спасательные жилеты. Все отобранное Пит и Ольга накрепко привязали к себе.

Когда они снова вышли на палубу, катер был уже на мелководье. Энэрриан послал людей к рулю; его жена, сын и дочь раскинули крылья и стали вокруг, стараясь организовать хоть какую защиту от ветра. Стояли они на руках, намертво вцепившись ими в поручни. Сам капитан выбрал своим наблюдательным пунктом крышу каюты; Берги едва разбирали обрывки выкрикиваемых им команд:

– Право на борт! Еще правее!

Слева в воздух взлетали фонтаны брызг – волны разбивались о невидимые в темноте камни. Пенные столбы скользнули мимо, исчезли во мгле.

– Два румба на штирборт – так держать!

Нос катера проскользнул между двух скал. И вдруг впереди мелькнул узкий проход, рассекавший крутой, высокий берег. Путь в лагуну, к безопасности? По обеим сторонам этих врат спасения бесился прибой.

Пройти не удалось. Кораблик ударился о камни, Ольга и Аррах свалились на палубу. Попытка дать полный назад ни к чему не привела, палуба накренилась, одна за другой через нее перекатывались ревущие волны.

Пит оказался в воде. Она подхватила его, потащила вниз, к усеянному острыми камнями дну. «В руки Твои отдаю себя, Господи, – думал он, – но только пощади Ольгу, пожалуйста, пожалуйста», – и море выкинуло его на поверхность, позволило сделать один отчаянный глоток воздуха.

Барахтаясь в непроглядной темноте, Пит пытался сообразить, как двигаются валы прибоя, что нужно сейчас делать. Если удастся удержаться на гребне, можно и спастись… трудно, но можно. И вот он на плечах несущегося гиганта; плечи эти вздымаются все выше и выше, увлекают его вперед с неимоверной скоростью… Пит увидел впереди риф и понял, что сейчас в него врежется, и понял, что погиб.

В его спасательный жилет вцепились когти. Оглушительно хлопали крылья. Ифрианец не мог поднять человека, однако сумел оттащить его в сторону – совсем недалеко, но и этого хватило, чтобы Пит миновал скалу, о которую должны были раздробиться его кости, проскользнул в царивший за ней бешеный, удушающий, но – спасительный хаос прибоя. Ифрианец не успел отпустить его вовремя. Пита резко потянуло ко дну, но он успел увидеть, как золотые крылья тоже уходят под воду. Больше они не появились.

А Пит плыл и плыл, вперед и вперед, плыл бесконечно, как ему казалось, долго.

Теперь вода вокруг была беспокойной – но не более того; слева и справа темнели кручи, впереди виднелся пологий берег. Пит вгляделся назад, в гремящую мглу, но не увидел ничего.

– Ольга, – прохрипел он. – Ольга, Ольга.

Мелькнули крылья, угольно-черные на фоне темного ночного неба.

– Выбирайся на берег, а то унесет придонным течением, – крикнул Энэрриан и полетел дальше, видимо, на поиски.

Пит выбрался на жесткий, шершавый песок, упал и наконец разрешил себе потерять сознание.

Очнувшись – очень не скоро, – он увидел рядом с собой Русу и Вхэл, Энэрриан стоял чуть поодаль. Капитан выбирал пропущенный вокруг древесного ствола линь. Ольга была жива, но двигаться самостоятельно уже не могла, завязанная под мышками петля подтягивала ее к берегу.

Наступил хмурый рассвет; теперь дикая ночная буря чуть стихла, превратилась в некое подобие обычного урагана. Ветер продолжал угрожающе выть, пушечные выстрелы прибоя продолжали сотрясать островок до самого основания, однако над лагуной и полоской пляжа стояло относительное затишье – помогали окружавшие их высокие скалы. Пит и Ольга сидели, тесно прижавшись друг к другу и закутавшись одним на двоих плащом. Энэрриан разбирал спасенные припасы. Вхэл «присела» на задние выступы своих крыльев и неотрывно смотрела в морскую даль. Влага, поблескивающая на ее седеющих перьях, напоминала слезы.

Приземлился вернувшийся со стороны прибрежных рифов Руса.

– Никаких признаков, – голос звучал устало и безжизненно. – Ни катера, ни Аррах.

Плохо соображавший, какой-то окостеневший мозг Пита все-таки отметил последовательность этих слов. И все же… Он повернулся к родителям и брату Аррах, веселой, очаровательной девушки, которая так любила петь при лунном свете.

– Не знаю, как и передать… – начал он и тут же осознал, что действительно не знает подходящих слов на планха; пришлось перейти на английский: – Не знаю, как и передать наше сочувствие вашему горю.

– В этом нет необходимости, – сказал Руса.

– Она погибла, спасая меня!

– И то, что вы несли, то, в чем мы отчаянно нуждаемся. – К Русе вернулось какое-то подобие энергии. – Да, у нашей девочки была смертная гордость.

Потом Пит захочет понять слова Русы и познакомиться с этим новым для себя ифрианским понятием. «Отвага» – перевод слишком слабый и примитивный. У древних японцев были более подходящие слова, но и они не передавали всей глубины выражения «смертная гордость».

– Вы не видели, что она делала, оказавшись в воде? – спросила Вхэл, глядя на него своими желтыми ястребиными глазами. Слишком слабо знакомый с этим народом, Пит не смог понять, что звучало в ее голосе; он подумал, что любовь. Сексуальная мотивация у ифрианцев слабее, чем у людей, – они подвержены сезонным течкам; это Пит знал, но вполне возможно, что этот народ дорожит своими детьми даже больше, чем люди. Ведь дети – сильнейшая из связей, скрепляющих мужчину и женщину, в них вся жизнь.

– Н-нет, я… Боюсь, что нет, – ответил он, запинаясь.

– Она сражалась хорошо, не сомневайся. – Рука Энэрриана на мгновение коснулась спины Вхэл. – Она воздала Господу честь. (Славу? Хвалу? Почитание? Должное?)