Онлайн книга «Разносчик пиццы»
|
Александра фыркнула, хотела огрызнуться, но, вспомнив о серьезности момента, передумала. В темной прихожей было холодно, как в морге. Почему-то именно такое сравнение пришло на ум. Александра попыталась себя успокоить, внушая, что это просто обычный дом, каких полно вокруг, но руки покрылись гусиной кожей, и ее стало отвратительно знобить. – Что, Храбрый Портняжка, сдрейфили уже? Зубами дробь выбиваете так, что в соседней комнате слышно. – Лямзин смотрел на нее с явной иронией, и это заставило Александру мобилизоваться. Она приосанилась и постаралась как можно тверже произнести: – Вовсе нет. Просто здесь прохладно. – Ничего, судя по всему, сейчас вы очень быстро согреетесь. Она поглядела на него с недоумением, пытаясь понять, что он имел в виду. Единственное возможное объяснение – что ей станет жарко от увиденного – она отвергла как несостоятельное. По причине крайнего цинизма. – Проходите сюда, – Лямзин выглянул из соседней комнаты и поманил ее рукой к себе. Долго ее упрашивать не пришлось. Она простучала к нему каблучками, вошла, огляделась и… тут же грохнулась в обморок. – Можно выносить, эксперимент завершен, – пробормотал Лямзин. – Тело Мары? – удивленно спросил участковый. – Александру, черт возьми! На свежий воздух ее и вызовите «Скорую»! Быстро!!! Пока врач крутился около Александры, приводя ее в чувство, Лямзин продолжил осмотр. Стены и пол ванной комнаты были забрызганы кровью, на белом кафеле остались разводы, словно Мара пыталась отбиться и спастись, на полу – недописанное слово «месть». Во всяком случае, именно так четыре буквы «мест» с росчерком вместо мягкого знака трактовал Лямзин. Потом кровавый след вел в комнату, смежную с прихожей, и там несчастная умерла, корчась в муках. – Проникающее колото-резаное ранение брюшной полости с повреждением печени. Смерть, скорее всего, наступила от шока или острой кровопотери. Точнее можно будет сказать после вскрытия, – бубнил медэксперт, одновременно осматривая мертвое тело. Лямзин некоторое время стоял молча, наблюдая за его руками, а потом задумчиво сказал: – Как вы думаете, она сама себя или кто-то помог? Медэксперт остановился и, достав чистыми щипцами из пачки сигарету, прикурил. – Трудно сказать. – Он выпустил струю дыма в потолок. – Вообще-то харакири, известное с давних времен в Японии, – чрезвычайно болезненная процедура. Поэтому самоубийцы обычно выбирают способы более гуманные, если так можно сказать, – снотворное, яд, прыжок с моста, наконец. Но женщина, вспарывающая сама себе живот, как закаленный в боях самурай, – это нонсенс. – Не такая уж и нелепица, если учесть запертую изнутри дверь. Хотя это может быть обманкой. Каких только изворотливых троллей не встретишь на просторах преступного мира! – Эдуард Петрович! – Участковый подошел и почтительно замер рядом. – Да? – Я навел справки: брат Мары, определенный в клинику для душевнобольных после убийства им матери и тети, сбежал оттуда. – Когда? – Сегодня. Точно сказать не могут, но около часа-двух назад. – О как. Значит, братик на свободе. Ну что ж, будем искать. Медэксперт вздохнул и, с силой вдавив окурок в пепельницу, продолжил осматривать труп. Когда увезли тело Мары, Александра, до того тихо сидевшая во дворе под деревом и зябко кутавшаяся в пиджак Лямзина, резко встала и пошла к особняку Артура. – Александра! – Не хочу с вами разговаривать! – отрывисто бросила она на ходу, не оглядываясь. – Злой, нехороший вы человек! Вы же прекрасно знали, что я увижу за дверью, и тем не менее не остановили меня! – Между прочим, вы тоже знали! – Да? – Она остановилась так резко, что он чуть не налетел на нее. – С чего бы это? – А кто кричал о крови, которой забрызганы стены?! Вы же сами по-шпионски подсмотрели все в окно. – Так это же была ванная! Откуда мне было знать, что тело Мары лежит в комнате, куда вы меня столь любезно пригласили!!! – Ладно, признаю, мой косяк. Не подумал. – То-то же, – сразу остыв и успокаиваясь, сказала Александра. – Как собираетесь их искать? – Кого – их? – удивился Лямзин. – Женщин, убивших Мару. – Опа! А с чего вы взяли, что это были женщины, да еще именно во множественном числе, а не одна, к примеру, или вообще – может, это был мужчина? Александра смутилась и замялась. – Э-э-э…. ну… – Я слушаю, слушаю, говорите. – А не выпить ли нам чаю? Тем более что мы уже пришли, а на кухне у Полины есть великолепный цейлонский чай. Александра попыталась перевести разговор, но ничего не вышло. Лямзин набычился и навис над ней глыбой, требуя ответа. – Ой, вот только не надо душераздирающих спецэффектов, прям ни дать ни взять – парящая гора. Сейчас слезу пущу. – Вы, мадмуазель, не крутите! Начали, так продолжайте. – Да ладно, пустяки. – Она выглядела смущенной, что совсем не вязалось с ее обычным самоуверенным видом. – Александра! – гаркнул Лямзин. – Я же могу ваше поведение и как сокрытие улик от следствия расценить! Она остановилась и подняла глаза к небу, стараясь не разреветься, но слезы предательски заполнили глаза и грозили вот-вот пролиться. – Итак? Она вздохнула, вытащила платочек, промокнула глаза, высморкалась и мрачно сказала: – Видение у меня было. Две женщины и Мара с ними. Она отбивалась от них, а они наступали и наступали. – Да что вы?! А Матерь Божья в длинном одеянии вам не являлась? – Зря иронизируете. Я в детстве очень непослушной была… – Заметно, – вставил Лямзин. – Не перебивайте! Так вот, то, что говорили мне мама с папой, я легкомысленно игнорировала. И однажды, когда мы всей семьей отдыхали на даче, решила прыгнуть с горы. – Что?! – Да подождите вы! – отмахнулась она. – Мне и так тяжело, не люблю об этом рассказывать. Хотя меня и дразнили Атаманом за то, что дружила только с мальчишками и была у них заводилой, но на этот раз идея оказалась не моя. Заключалась она в том, чтобы спрыгнуть с горы, используя вместо парашюта зонтик. – Вас явно мало пороли в детстве, – сказал Лямзин. Александра слегка поморщилась, но не стала возражать. – На право прыгать первым с горы мы тянули жребий. Выпал он мне. Я открыла зонтик и храбро сиганула вниз. Она замолчала, задумчиво глядя вдаль. |