Книга Достойный высший суд, страница 57 – Лия Арден

– Ойро.

Моё имя из его уст звучит непривычно, действует на меня сродни расслабляющему гипнозу. Я понимаю, что сижу на бёдрах Рушана, пока он лежит подо мной.

– Успокоилась?

Назари замечает моё смущение и резко садится, отчего мы сталкивается практически лицом к лицу. Он так и не отпускает мои кулаки, поэтому я застенчиво сдвигаюсь подальше, ближе к его коленям. Мне не неприятно, я просто чувствую неловкость. Кажется, я впервые сижу на мужских коленях.

– Да, извини, – с трудом выдавливаю из себя, а голос хрипит после длительного молчания.

– Среди потомков и правителей много мужчин, принцесса, – доходчиво разъясняет Рушан. – И все они умеют забалтывать, смущать, льстить своими речами. Они учатся этому так же, как и мастерству меча. Запугивать можно не только угрозами. Тебе некомфортно?

Вначале он демонстративно, почти оценивающе оглядывает меня с ног до головы, а потом дёргает мои руки, заставляя приблизиться к его лицу.

– Немного, – нехотя признаюсь я.

– Что ты должна сделать, если кто-то будет тебя так держать?

– Если не получается использовать руки, то нужно бить лбом в лицо, стараясь сломать противнику нос, – повторяю я его слова, сказанные на одном из занятий.

– Тогда почему я всё ещё держу тебя, а ты ничего не делаешь? – недовольно хмурится он.

Но я не могу.

– Почему? – Провоцируя, кахари вновь дёргает мои руки к себе, он так близко, что я чувствую его дыхание.

Вспоминаю наш мимолётный поцелуй и невольно задерживаю внимание на его губах. Рушан это замечает. Как никогда ранее, мне хочется сблизиться с ним, но пропасть между нами ширилась на протяжении всего детства, и теперь невозможно перемахнуть её за один миг. И всё же меня тянет к нему с такой силой, что я сглатываю, пугаясь этого желания.

– Я не могу, – отвечаю я, поднимая взгляд к его глазам.

– Почему? Боишься боли?

– Я не боюсь… тебя.

Как бы кахари ни пытался скрыть удивление, его брови приподнимаются сами собой. Он немного отпускает, увеличивая расстояние между нами.

– Ты можешь запугивать или угрожать, но я не чувствую опасности рядом с тобой, поэтому не получится. Даже если я ударю, это будет слишком слабо и бесполезно. Я не могу вложить в удар нужную силу, – аккуратно объясняю я, боясь, что наставник может принять это за слабость. – И…

– И?

– Я не хочу причинять тебе боль, – правдиво добавляю я.

– Ты же всегда сможешь меня вылечить, – парирует он.

– Смогу, но боль ты всё равно почувствуешь.

Он знает это чувство, потому что говорил мне что-то похожее. Рушан не отвечает, внимательно разглядывая моё лицо, а я под его взглядом смущаюсь ещё больше, но стараюсь не ёрзать и вообще не двигаться у него на коленях.

– Почему ты всегда придираешься ко мне? – Этот вопрос вырывается сам собой, у меня плохо получается скрыть обиду. Она старая, какая-то даже детская.

Я невольно вспоминаю, как часто Рушан критиковал мои поступки, злился на мои ошибки сильнее, чем Даян. В детстве пару раз даже весёлый Анис не выдержал и ругался с Рушаном на почве того, что последний слишком часто высказывал мне по мелочам.

– Ты никогда не злился на Айлу или Даяна. Почему же мне указываешь на каждую оплошность? – повторяю я, когда он не отвечает.

– Потому что знаю их все, – едва слышно отвечает тот.

– Что тебе известно? – с горечью спрашиваю я.

– Знаю, что в детстве ты не переносила платья, особенно с воротом. Тебе казалось, что они тебя душат. Знаю, что твоя привычка встряхивать волосами тоже из детства. Ты любила бывать с Даяном и королём Хисара в пустыне, но не любила расчёсывать волосы, поэтому время от времени вытряхивала песок из волос пальцами или просто встряхивала головой. Знаю, что ты до сих пор любишь наклонять голову, когда у тебя есть вопрос, но ты не уверена, стоит ли его задавать. Ты с детства переносишь больший вес на носки, чтобы ходить по дворцу тихо, боясь попасться на глаза гостям или советникам, которые не должны о тебе знать. – Факты о моих привычках вырываются из Рушана один за другим, он говорит быстро, немного тараторит, из-за чего я не успеваю переваривать информацию.

Кахари осекается, замолкает, а его лицо приобретает усталое выражение. Я же не моргаю и не пытаюсь скрыть озадаченного выражения.

– Я всегда следил за тобой тщательнее, чем за Даяном или Айлой, ведь именно ты чаще попадала в неприятности, – заканчивает Назари после небольшой заминки.

Он шумно выдыхает и, закрывая глаза, обессиленно утыкается лбом мне в плечо. Рушан больше не сжимает мои кулаки, он размыкает захват и просто обхватывает мои ладони своими пальцами. Я вся напрягаюсь, чувствуя, как меня бросает в жар от его ласковых прикосновений.

– Ты скучал по мне? – Очередной вопрос срывается с моих губ слишком быстро, я не успеваю остановить его.

– Безумно.

Рушан не колеблется, озвучивая одно-единственное слово, словно ждал и надеялся, что я спрошу что-то подобное, а он сможет мне ответить, потому что его ответ скорый, неприлично откровенный, готовый заранее.

Ответь что-нибудь, Ойро. Скажи. Не молчи. Но мысли… все нужные мысли утекают сквозь пальцы, как песок. Я панически пытаюсь ухватить их и собрать в предложение, чтобы выразить что-то, но никак не могу. Моё дыхание сбивается от страха ошибиться в правильности ответа.

– Знаешь, что я бы хотел сейчас? – тихо спрашивает Рушан мне в плечо, когда молчание неприлично затягивается, а я упускаю момент что-то ответить на его предыдущее признание.

– Что? – хрипло отзываюсь я, а по позвоночнику проходит дрожь в ожидании его ответа.

– Чтобы ты слезла с моих колен, похоже, ноги затекли.

Рушан прячет улыбку в кулаке, когда я поспешно вскакиваю на ноги, но чуть не падаю. А потом он тихо стонет, чувствуя, как кровь вновь приливает к ногам.

* * *

Оставшееся время до коронации проходит пугающе быстро. Между своими многочисленными занятиями я едва успеваю замечать, как солнце проходит весь путь по небосводу и вновь исчезает за горизонтом.

На следующий день после встречи с Эолом пришли письма от остальных потомков. Все приняли наши приглашения и приедут на коронацию. Впервые за многие годы все потомки Первых вновь соберутся под одной крышей. И не где-нибудь, а в нашем доме. Коронация пройдёт за два дня до наступления зимы и незадолго до нашего с Айлой дня рождения, но это событие мы никак не обсуждаем, потому что все готовятся к наречению короля и встрече с нашими «родственниками». Кто из них наши друзья, а кто – враги, пока не ясно.

Мы ещё несколько раз выезжаем в город, осматривая его пределы. Брат учит меня видеть странную границу, которую нам нужно подпитывать для защиты столицы от незваных гостей и легиона. Она похожа на слабое колыхание воздуха, света и тени, но вряд ли кто-то обращает на это внимание, потому что в пустыне она легко походит на марево, созданное высокой температурой. Даяну требуется около часа, чтобы разъяснить мне, как работает барьер, и помочь увидеть нити, из которых он сплетён, будто полотно. В них я нахожу как части теней, так и серебристый контроль Айлы, именно он отпугивает легион. Но сам барьер имеет прорехи в тенях, поэтому не работает настолько хорошо, насколько должен. После захода солнца я с лёгкостью собираю окружающие нас тени и начинаю вплетать их в марево, радуясь, что могу быть полезной своему народу и хоть как-то приложить руку к их защите. Мы с Даяном занимаемся этим две ночи подряд, выискивая так много дыр, сколько можем.