Книга На месте Валерии, страница 70 – Элизабет Бенавент

— Вот, значит, как!

Его возглас заставил меня оглянуться:

— Что?

Таким сердитым я не видела Виктора никогда. Впрочем, удивляться не приходилось, к этому все и шло, ведь он не случайно начал этот разговор. Я не могла понять, на что рассчитывала и каким образом собиралась справиться с ситуацией, не обсудив ее с Виктором хотя бы в общих чертах. И вот теперь он сидел передо мной с хмурым выражением лица.

— Послушай, Валерия, я не намерен с тобой препираться, но ты заметила, что всегда приходишь ко мне, когда у тебя возникают проблемы с Адрианом?

— Именно потому я и ухожу. Так и есть. И это плохо, — пробормотала я.

— Ты все время повторяешь одно и то же, но возвращаешься! Хорошенько подумай и ответь, что тебя привлекает во мне?

— Я возвращаюсь, потому что мне хорошо с тобой.

— Тебе понравилось бы и спать со мной, тут и говорить нечего.

Я не ответила. Молчание — знак согласия.

— Думаешь, Адриан тебе изменяет? В этом дело?

— Не знаю. Не уверена. — Я потерла пальцами переносицу и прислонилась к стене.

— А что, если он занимается тем же, что и ты? Формально ты хранишь ему верность, однако… Господи, Валерия, ты хотя бы понимаешь, что мы делаем?

— Что ты хочешь от меня услышать, Виктор?

— Я хочу, чтобы ты ясно представляла положение вещей и не заблуждалась. — Он спрыгнул с кровати и встал напротив меня. — Я не собираюсь тебя обманывать, это не по мне. То, что происходит между нами, вполне сравнимо с сексом, только, возможно, в смысле морали хуже. В некотором смысле. И знаешь, в чем проблема? Что это лукавство.

— Нет, конечно, нет.

— Будь ты моей женой, я бы сходил с ума, если бы он проделывал с тобой то же, что и я, уверяю тебя.

— Но мы не занимаемся сексом, Виктор.

— Да неужели? Потому что мы не снимаем одежду и не идем до конца? Наши встречи превращаются в одну бесконечную прелюдию! — Он эмоционально вскинул руки и уронил их, прищелкнув языком. — А я тем временем жду! Клянусь, мне больно даже смотреть на тебя, Валерия. Мне физически больно! Я готов рвать и метать. Послушай, если ты еще не решилась, это одно. Но если ты так себя ведешь от обиды — это совсем другое. Ты постоянно испытываешь пределы моего терпения, и мы знаем, что рано или поздно игра плохо закончится.

— И что ты предлагаешь? Быстро перепихнуться? С твоей точки зрения, это ведь дела не меняет, так?

— А что ты хочешь от меня? Чего ждешь? Я должен сидеть сложа руки, дожидаясь, пока ты определишься? Ты хоть представляешь, какие муки я вынужден терпеть всякий раз, когда ты уходишь?

— У тебя куча подружек, способных помочь тебе решить проблему, разве нет?

Виктор вскинул бровь, явно очень рассерженный:

— Значит, у нас такой план, Валерия?

Я вздрогнула. Наверное, у меня на лице отчетливо отразилось раскаяние. Как я могла заявить такое человеку, который не был моим парнем, любовником и тем более мужем.

— Я не то хотела сказать. Просто…

— У меня нет желания трахаться с другими, — произнес он натянутым тоном. — Мне хотелось бы, чтобы ты приняла решение, поскольку сама заварила эту кашу. Видишь ли, я не пользуюсь женщинами, только чтобы разрядиться. Незачем переваливать на чужие плечи наши проблемы.

— Но я не могу, Виктор, — едва не расплакавшись, сказала я.

— Дело не в том, что ты не можешь. Черт возьми, ты не хочешь. — Виктор запустил пальцы в волосы, а потом, вздохнув, бессильно уронил руки.

— Виктор… — Я коснулась его руки, но он отступил на шаг. — Я не могу. Я замужем.

— И какой прок в твоем замужестве, если на самом деле ты хочешь быть со мной?

У меня округлились глаза и перехватило дыхание. Что он хотел этим сказать? Он откровенно давал понять, что испытывал ко мне нечто большее, помимо влечения? Он просил бросить Адриана? Я растерялась. Виктор взял себя в руки и повернулся ко мне лицом:

— Не знаю, но в любом случае… Существует возможность, что мы преодолеем сложности или научимся соотносить реальную ситуацию с сексуальным влечением. Но пока мне очень трудно.

— Я просто…

— Нет, ты ни при чем. Ты запуталась. И я это понимаю. Уверен, ты любишь Адриана. — Он закрыл глаза, быстро опустился на кровать и судорожно вздохнул. — Ты просто не знаешь, как справиться с ситуацией, а он… дает тебе превосходный повод.

— Он не виноват, — возразила я.

— Нет, мы все трое виноваты. И он, и ты, и я. — Он смущенно улыбнулся. Неожиданно его улыбка меня утешила и успокоила.

— Особенно ты, — сказала я, заражаясь его улыбкой.

— Особенно я, — усмехнулся он. — Как человек развращенный сегодня во сне я видел, как мы занимались любовью на столе в кухне. — Я молча прикусила губу. — Ладно, иди домой, иначе… — Он явно смутился.

— Иначе что?

— Иначе… Я с удовольствием закончил бы фразу, но, боюсь, ты меня ударишь, а мне не хочется получать от тебя оплеухи. — Я издала смешок. Виктор посмотрел на меня со странным выражением: — А если серьезно, если бы я смог возненавидеть тебя, то сделал бы это, — признался он. — Так было бы проще.

Взяв за руку, он резко притянул меня к себе. Я упала на него, оседлав колени, и он проворно обхватил мои бедра.

— Почему мы не встретились семь лет назад? Дьявольщина, Валерия, ты хочешь услышать правду? Скажи, хочешь? — пошептал он, поцеловав меня в подбородок.

— Не знаю. — Я закрыла глаза.

— Почему ты не разводишься? Я женился бы на тебе на следующее же утро. — И он поцеловал меня в губы.

— На самом деле не жениться на мне ты хочешь, дурачок. — Я засмеялась, немного отстранившись. — Пойдем выпьем чего-нибудь. Давай, а то ты начинаешь говорить глупости.

Он покачал головой:

— Нет.

— Что еще за нет? — Я обхватила его за плечи, тогда как он обнимал меня за талию.

— Я не говорю глупости. Я думаю только о тебе.

Если он пустил в ход лесть, чтобы ослабить мою оборону, то это была хорошая попытка. Ему почти не приходилось прилагать усилий, чтобы мы с каждым свиданием отодвигали границу дозволенного все дальше. Теперь уже и я подалась к нему, наклоняя голову, пока мои губы не слились с его ртом. Его ресницы пощекотали мне щеки. Мы сидели полуобнявшись и поцеловались, торопливо и невинно. Я так сильно хотела его, что не могла сдержаться. Мы посмотрели друг другу в глаза, а потом опять поцеловались — сначала я его, а потом он меня.

— Валерия, — взмолился он.

Мы снова обнялись и поцеловались, на сей раз с большей страстью. Его губы медленно отворились, и язык, совершив отважную вылазку, погладил мой. И вскоре мы сплелись в объятии и он ласкал мою грудь. Я слегка отстранилась, и он протяжно застонал, пытаясь расстегнуть на мне джинсы.