Онлайн книга «Сокровище, которое дремлет в тебе»
|
Однажды вечером, когда мойщик вылезал из люльки, Алиса перекинулась с ним парой слов. Она спросила, почему у него всегда такое прекрасное настроение, хотя работа его не из легких. – У вас все-таки неблагодарная работа, – уточнила она. – Вовсе нет, – запротестовал он. – Благодаря мне люди лучше видят мир. Значит, благодаря ему люди лучше видят мир… Алиса задумалась: а что она сама дает людям? В это утро, стоя в груде мусорных мешков, сенегалец весело болтал с каким-то стариком. Алиса подошла к ним, дыша через легкий хлопчатый шарфик, которым замотала лицо. – Похоже, все это безобразие вас очень веселит… – Ха-ха! Месье мне только что сказал – с этим мусором квартал снова стал как раньше. Ой, не могу, со смеху помрешь! Шикарный квартал, выходит, получил название от мусорной свалки? Ха-ха-ха! Значит, хорошая была свалка! – Неправда, – сказала Алиса. – Квартал назвали в честь горы Парнас, у древних греков она была священной. – Совершенно верно, – заметил старик, и в глазах его загорелся лукавый огонек. – В семнадцатом веке студенты читали здесь стихи, забравшись на груду мусора и всяких обломков. Она была так велика, что походила на гору, и один студент-насмешник окрестил ее «горой Парнас», то есть Монпарнас. Название прижилось, дало имя кварталу, а потом и башне. Тут у Алисы зазвонил мобильник. – Да, Рашид. – Привет. Ты где? – У подножия мусорной кучи. А ты? – А я на макушке, как всегда. – Отлично. – Ага. Ты сидишь? – Знаешь, тут лучше не садиться. – У меня потрясающая новость. – Давай, я держусь за мусорный мешок. – Катарский контракт подписан. Алиса застыла с разинутым ртом, потом чуть ослабила свой шарфик. Сенегалец со стариком весело что-то обсуждали и смеялись. Сотрудники ускоряли шаг, зажав носы, чтобы скорее пройти мимо свалки. Весь этот маленький мирок вдруг показался ей очень привлекательным. Катарский контракт. Получилось! Все получилось! Прибавка к зарплате обеспечена… Путешествие всей семьей в Австралию… Может быть, продвижение по службе… – Они поставили условие срочности, – сказал Рашид. – Ты готова собрать всех в десять на мозговой штурм? – Конечно. Предупреди сотрудников отдела, я сейчас поднимусь. Через час все собрались у директора департамента, исполнявшего обязанности руководителя проекта. – Напомню нашу задачу, – начал он. – Нам надо восстановить позитивный образ Катара в глазах жителей основных европейских стран. Начнем с Франции. Какие будут идеи? Алиса ринулась в бой. Если она надеется на продвижение, надо показать себя в выгодном свете. – Пусть они выкупят фирму, которой грозит кризис, с упором на эмоциональную составляющую, например компанию по производству традиционных игрушек из департамента Юра, – она сейчас на грани банкротства. Затем распространим материалы в СМИ, скажем дадим интервью на «RTL» с сотрудником предприятия, который поблагодарит наших клиентов за сохранение рабочего места. Поставьте себя на место любого человека: если катарцы спасут производителя игрушек вашего детства, вам потом будет сложно представить себе, что они финансируют террористов и головорезов, разве не так? Директор и бровью не повел, но Алиса почувствовала, что одно очко в свою пользу она заработала. Затем посыпались новые идеи, и она старалась их время от времени переформулировать, умно дозируя каждую свою реплику и позиционируясь в качестве лидера, вроде бы ничего специально для этого не делая. Через полчаса катарцев уже вполне можно было считать святыми. Вдруг она увидела, как за окном завибрировал трос люльки сенегальца, и опять задалась прежним вопросом: а что она сама принесла в этот мир? Алисе вспомнилось все то, о чем недавно говорил Жереми. У человека есть три измерения: внутреннее, горизонтальное и вертикальное. Внутренняя жизнь, самопознание – это понятно. Горизонтальное измерение – важность наших жизненных связей, человеческого братства. Но что он имел в виду под вертикальным? Это понятие казалось иррациональным и неясным. Она еле сдержала смех, увидев, как снизу появилась рука сенегальца и стала как будто нащупывать точку опоры. Потом мойщик влез в окно, узнал среди собравшихся Алису и весело ей подмигнул. Он, по обыкновению, весь сиял. А ведь его зарплата вряд ли была больше прожиточного минимума. Алиса тоже почувствовала себя счастливой, когда помогла Жереми без всякой выгоды. Не за почести, не за ответственный пост, просто так. И это было странно и занятно. * * * – Как ты осмелилась такое сделать? Алиса вздрогнула и подняла глаза от романа, который читала, уютно устроившись у окна в старом кресле, обитом зеленым бархатом. Приезжая к отцу в Клюни, она любила свалиться как снег на голову. Здесь не было парижских условностей, отношения складывались естественные, и друзья могли завалиться в гости без всякого приглашения. Голубые глаза Жереми, мягкость которых обычно никак не вязалась со строгой черной сутаной с белым воротничком, сейчас пылали гневом. Протянув руку, он потрясал афишкой, увиденной у епископа. Алиса улыбнулась ему самой доброй из своих улыбок: – А в чем, собственно, проблема? – Но это же просто смешно! – Если бы это было смешно, не было бы такого успеха… – Ты не должна делать такие вещи, не обсудив со мной! – А ты бы никогда не согласился. – И имел бы на то вескую причину! Алиса явно любовалась афишкой. – На меня показывают пальцами, – прибавил он. – Даже епископ встревожился и вызвал меня. Дрянь какая… Епископ… Значит, иерархия все-таки вмешалась… Этого она не предвидела. Она отвела глаза и посмотрела в окно. Краска цвета слоновой кости облупилась на солнышке, благодаря которому бургундский виноград дает лучшие в мире вина. – Мне очень жаль, – созналась она, глядя в окно. – Вряд ли так же, как мне. – Признаю, что нельзя было этого делать. – Это и без того ясно. – Прости меня. Жереми не отвечал. Она повернулась к нему: – Пожалуйста… Она долго смотрела на него и молчала, потом улыбнулась очаровательной улыбкой: – Чтобы ты меня простил, мне действительно надо явиться к тебе в будку? Суровый взгляд Жереми застыл на несколько секунд, а потом панцирь обиды треснул: он улыбнулся и с досадой покачал головой. |