Книга Золотая чаша Колоксая, страница 28 – Татьяна Мирная

Но он был там, в Костинце, у холодного тела отца! И не только он!..

Волхв рано отправился спать. Наверное, поэтому проснулся ещё до рассвета и прислушался. Вокруг было тихо, все сладко посапывали, улёгшись на широких лавах, а кому повезло меньше — прямо на полу. Княжна с няньками заняли хозяйские покои (за отдельную плату, разумеется). А сам мельник теперь похрапывал на печи. Радомир, опираясь на локоть, привстал с полатей и замер. Внизу на лаве сидела альвийка и, чуть склонив голову набок, смотрела на одного из спящих. Казалось, видунья ничего вокруг не замечает. Взгляд далёкий, а на губах играет уже такая знакомая полуулыбка. Словно девушка вот-вот засмеётся, ещё мгновенье и… Нет! Обозники никогда не слышали её смеха. Только улыбка, то добрая, то злая, то лёгкая, едва касающаяся губ, то хитрая, как сейчас. Радомир догадался: эта поганка смотрит чьи-то сны! Внутри поднялась волна возмущения. Волхву претило любое подглядывание и подслушивание. Тем более лезть в мысли или сны — такое сокровенное, что порой и своим родичам не расскажешь. Милая «Нимушка» устроила себе бесплатное представление?! Мужчина не мог с этим мириться. Он на цыпочках подкрался к альвийке, тряхнул за плечо и жестом велел следовать за собой. Оказавшись за дверями, тарс отвесил девушке подзатыльник.

— Ты спятил? — альвийка схватилась за голову, отскакивая в сторону, и больно ударилась о перила.

Володарович, схватив за руку, повёл видунью подальше от дома, чтобы не потревожить сон попутчиков.

— Пусти!

Спросонок растерянная Нимфириель едва поспевала за ним, цепляясь за высокую траву.

— Я так понимаю, ты каждую ночь смотришь наши сны? — выговаривал мужчина ей по дороге.

— Что?

— Свои не нравятся?

— Зачем мне смотреть ваши сны? — вскричала девушка и отчаянно застонала: — Ты как всегда не разобрался, недопонял, но уже устроил самосуд!

Они остановились около мельницы. Радомир подбоченился, с ненавистью глядя на видунью:

— Ты сидела на лаве, не сводя глаз с Пересвета!

— Я грезила, дурень!.. Я полуальв! Я могу спать как человек, а могу грезить как истинный альв, — Нимфириель трясло от случившегося. Она тыкала в колдуна пальцем, заставляя того отступать. — Как же ты мне надоел! Зачем мне смотреть твои кошмары?.. Это вы, люди, мечтаете о грёзах, доступных нам!

Володарович и сам уже засомневался, но признаваться альвийке не собирался. Тем более она зацепила другую больную тему. Он прищурился:

— Не нравятся мои кошмары?.. А ведь их причина — ты!

У Нимфириель было ощущение, что она пытается войти в замок с толстыми дубовыми воротами и безнадёжно глухими стражниками. Она устало взмахнула руками:

— Не я!

— Ты.

— Колдун, ты когда-нибудь думал, что возможно ошибся? — девушка стиснула предательски дрожащие губы. — Что будет, если однажды ты поймёшь, что всё это время преследовал меня зря?

— Как бы ни так!.. Думаешь, раз Волин тебе поверил, то и я таким же глупцом окажусь?!

Видунья зажмурилась, потом резко выдохнула и… сняла амулет.

— Ты что делаешь? — тарс растерялся от неожиданности. — Надень немедленно!..

— Я хочу, чтобы ты посмотрел моё воспоминание о твоём отце, — перебила его видунья.

— Что?

— Ты не веришь моим словам, может, поверишь мыслям! Их же подделать нельзя.

Радомир облизал враз пересохшие губы. Что и говорить, соблазн был велик. Альвийка не сводила с него подозрительно блестящих глаз.

— Ну же!.. Быстрее, пока я не передумала! — она взяла мужчину за руку. — Но дай слово, что другие воспоминания останутся нетронутыми!

Володарович впился во взволнованную девушку немигающим взглядом и сжал её тонкое запястье. Нимфириель видела, как шевелятся его губы, шепча заклинание, ощущала, как сладкая пелена наползает на голову, лишая возможности сопротивляться. А потом, закусив губы, дёрнулась от боли. Но Радомир держал крепко. В этом и была разница между видуном и колдуном. У видуна был дар читать мысли, и делал он это незаметно и небольно. Колдун лез в голову с помощью ворожбы, причиняя муки.

Волхву не впервой приходилось пользоваться этим заклинанием. Но делал он это редко. Вторгаться в чужое сознание было не так уж приятно. Встречались люди, одними разговорами ввергающие в зелёную тоску, а если попадал к ним в мысли — словно кувырком с горки катился. Но сознание видуньи было светлым, с лёгким свечением, именно таким, каким его описывали древние манускрипты из храмовой библиотеки. Тарс чувствовал, как его начинает затягивать это свечение, но не стал сопротивляться. Мужчина осторожно выдохнул, приноравливаясь к новым ощущениям. Никакой суеты, никаких привычных человеку колебаний и сомнений. Чёткие понятия и принципы, ясные представления об окружающем мире. Альвийская кровь в Нимфириель была сильная! Колдун осторожно послал мысль об отце и тут же ощутил, как одни мысленные сгустки сжимаются и удаляются, а некоторые наоборот приближаются, увеличиваясь в размерах, словно приглашая заглянуть в них. Радомир потянулся к ближайшему.

— …Ты мне за всё ответишь, сука!

— Смотри, как бы тебя самого не присыпали под этой осинкой!

Володарович помнил этот недавний разговор, но впервые видел себя глазами альвийки. Это он так выглядит со стороны?! Взъерошенный, с дёргающимся глазом?! … Хорошо хоть слюной не брызжет! Да бешеная лиса — милый котёнок по сравнению с ним! Даже стало немного не по себе…

Волхв отогнал это воспоминание и притянул следующее. Ему повезло: перед глазами появился отец.

…Володар Светозарович верхом на вороном жеребце ехал по лесной дороге. А среди деревьев замерли девушки с луками и стрелами в руках.

— Похоже, там человек? — шепнула альвийка с длинными золотистыми волосами.

— Верно.

Услышал Радомир голос Нимфириель.

— Он старый! — фыркнула ещё одна рыженькая альвийка, обнимая Нимфириель за плечи. — Другое дело, если бы ехал молодой красавчик.

— Когда ты успокоишься, Анариэль? — недовольно нахмурилась блондинка. — Тебе скоро сто лет, а никак не умнеешь.

— Анариэль шутит, — вступилась за подругу Нимфириель и вдруг вскрикнула: — Ой, смотрите!

Девушки отложили луки и наблюдали за мужчиной. Поводья выскользнули из его рук. Вороной жеребец остановился и, постояв, стал пощипывать траву на обочине. А всадник странно наклонился, словно заснул на ходу.

— Он, кажись, пьян? — хихикнула другая альвийка, спрыгивая с дерева на землю, и подошла к подругам.

— Но я не чувствую запаха вина, — рыженькая девушка озадаченно глянула на других.

— Я тоже.

— И я.

Блондинка подбежала к мужчине и успела подхватить раньше, чем тот рухнул на землю.