Книга Золотая чаша Колоксая, страница 46 – Татьяна Мирная

— Нет! — оборвала его альвийка. — Такого заклинания тоже нет.

Окончив трапезу, дружинники вместе с маг’ярским дядькой Могутой пошли к реке для очистительного омовения. Княжна Яронега тоже поднялась, намереваясь пройти в дом и подняться в отведённые ей покои. Но Радомир нарушил эти планы. Когда девушка проходила мимо, он как будто невзначай спросил:

— Может, княжна расскажет нам о чаше?

Яронега замерла. Значит, Волин передал услышанный разговор колдуну. Тарсиянка растерянно глянула на альвийку, но та смотрела с таким же интересом, как и остальные.

— Почему Ставр не сказал всей правды? — не стал медлить волхв.

— Потому что он ничего не знал, как и мой отец.

— Как так?

— Для меня самой стало неожиданностью, что ищут не княжну, а именно хранителя чаши, — Яронега какое-то время молчала, потом громко выдохнула: — Что ж… Я расскажу.

Девушка присела рядом с Нимфириель, но смотрела на колдуна.

— Знаешь ли ты, Радомир, о Небесной кузнице?

Тот кивнул:

— Да. На заре времён Сварог и Семаргл выковали там плуг, впрягли в него Чёрного Змия и разделили сущее на Явь — мир живых и Навь — мир мёртвых.

— Почти так, — улыбнулась княжна. — В Небесной кузнице был выкован не только плуг. Вместе с плугом был ярем, секира и… чаша.

Володарович, судя по лицу, начал что-то вспоминать. Яронега продолжала:

— Это случилось в Арсаве, во времена царствования Таргитая. Однажды с неба упали четыре золотых предмета. Три сына царя Таргитая хотели поднять их. Но когда двое старших подошли, вспыхнуло пламя, и они отступили. Когда вышел младший брат Колоксай, пламя улеглось, и он смог взять эти предметы. Колоксай стал царём и прародителем паралатов.

— Колоксай был сильным ворожбитом, — добавил Радомир.

— Верно, — не спорила девушка. — Моя мать из царского рода паралатов… Нет, я не умею ворожить, — предупредила она следующий вопрос и добавила: — У меня другая миссия. Все женщины нашего рода хранят тайну золотой чаши Колоксая.

— Ох ты ж… — выдохнул Володарович, изумлённо глядя на тарскую княжну.

— Что это за чаша такая? — Волин нахмурился, ожидая объяснений.

— Золотая чаша Колоксая — это чаша, дарующая бессмертие и вечную молодость, исцеляющая любую хворь, — ошеломлённый Радомир даже забыл о ноющей ране в боку.

— И эта чаша бессмертия у тебя? — Честимир пристально смотрел на невесту.

— Нет! — девушка смутилась и отвела глаза, — это было бы неразумно. Ведь неприступных крепостей и дворцов не бывает.

Княжна украдкой глянула на жениха и встретила такой же изучающий взгляд. Глаза у маг’ярца были зелёные-зелёные! Но не как у альвийки: не холодного изумрудного цвета, а наоборот, тёплые, нежные, как молодая листва. На девичьих щёках вспыхнул стыдливый румянец, и Яронега торопливо отвернулась.

— Ты знаешь, где она хранится, — уточнила видунья, стараясь не улыбаться.

Княжна согласно кивнула.

— Да. Это и есть моё предназначение.

— А пользоваться ею?.. — спросил Радомир.

Девушка покачала головой.

— Не доводилось.

— Кто такая Зора? — вмешался Волин.

— Моя нянька, а до этого служанка моей матери, — ответила княжна и добавила: — Она тоже из паралатов. Когда мою мать отдали в жёны князю Земиславу, вместе с ней в Тарсию приехала и Зора, только тогда она была значительно моложе и сильнее.

— Твоя нянька знала о чаше?

— Конечно. Именно Зора защищала меня все эти годы.

— Не слишком ли стара она была для охраны?

Дядька не мог понять, как такую ценную вещь поручили охранять немощной старухе. Яронега погрустнела.

— Время беспощадно ко всем.

— Что ты сегодня рисовала на её лице?

Девушка склонила голову набок и внимательно посмотрела на Волина.

— А что ВЫ сделали с чародеем перед тем, как сжечь?.. Зора тоже владела магией. Очень слабой, но всё же, — княжна зябко поёжилась. — Убитые ворожбиты могут восстать, превратиться в умертвие… Как то, которое мы видели в деревне. Этого нельзя было допустить!

— Могла мне сказать, — буркнул волхв. — Чего в крови мараться?

— Я хотела сделать это сама, Радомир, — Яронега посмотрела на него. — Чародей правильно сказал: Зора заменила мне мать и стала подругой… Мне и провожать её в последний путь.

А Честимир насторожился:

— Какое ещё умертвие? В какой деревне?

— Потом расскажем, — пообещал Волин и криво усмехнулся: — И поверь, это далеко не все наши злоключения.

Княжич начал сердиться.

— И вот это безопасный путь, значит?.. Ну, Ставр!

— Тебе напомнить, что случилось со свадебным поездом? — Володарович искоса глянул на молодого мужчину.

Тот скрипнул зубами, но промолчал. Когда первое потрясение прошло, Честимир признал, что, как бы там ни было, его невеста в целости и сохранности доставлена в Маг’яр.

От реки послышались голоса, это возвращались дружинники с Могутой.

— Получается, что всё дело в волшебной чаше, а не в рудниках? — Волин переглянулся с Радомиром.

Тот пожал плечами.

— Думаю, дело и в том, и в другом. Гаравайцам нужны рудники с самоцветами, иначе Гунари не появился бы здесь, а чародею нужна была чаша.

— Откуда он вообще взялся? — дядька посмотрел на подопечную. — Ты видела этого чужеземца раньше?

Яронега покачала головой.

— Нет… О чаше мало кто слышал. А если и слышал, то считает всё красивой сказкой.

— Но он точно знал, что ты хранитель?!

Княжна лишь развела руками.

— У чародея был такой чудной акцент, — альвийка глянула на Волина.

— Я помню, — кивнул дядька. — И его одежды… Думаю, он прибыл из-за Тёмного моря. Может быть, даже из Великой пустыни.

— И мозги мои он шакалам обещал, — вспомнила Нимфириель.

А Володарович о чём-то думал. И, судя по залёгшей между бровей морщинке, это были нерадостные думы.

Честимир смотрел на свою юную невесту, чувствуя, как щемит сердце. Он увидел тарскую княжну полгода назад, когда вместе с отцом оказался в Снавиче. Блуждая утром по чужому дворцу, княжич попал во внутренний дворик и увидел, как красивая девушка выглядывает в окно и, подставив ладони, ловит капли с тающих сосулек. Влюбился сразу! С первого взгляда!.. Уже потом ему сказали, что это княжеская дочка. С тех пор Честимир думал только о ней. Когда узнал о том, что князь Фейн хочет сосватать Яронегу своему сыну, заставил отца нарушить все планы и женить его на тарсиянке.