Онлайн книга «Последняя тайна»
Валентина перешла к последним, сделанным ею пометкам. — Оба были в Нью-Йорке в одни и те же даты. Она проездом в Филадельфию, где должна была заняться какой-то древней рукописью, которая там хранится… — Наверно, это пергамент Р1 — первый фрагмент папируса, ставший известным. В нем часть Евангелия от Матфея, датирован III веком. Это настоящее сокровище. А что у него? — он показал на список поездок профессора Шварца. — Ездил утрясать какие-то проблемы с финансированием Амстердамского университета. Они посмотрели друг на друга в тайной надежде — «а вдруг?». — Возможно, там-то они и встретились, — предположил Томаш и показал на дверь комнаты, откуда они вышли. — Ведь вдова говорила, что ее муж был в Нью-Йорке, не так ли? Глаза итальянки заблестели еще ярче. — Нью-Йорк, — повторила она слегка пафосно — так обычно говорят о волшебной мечте. — Вы считаете, этот пункт их объединяет? Португалец пожал плечами. — Вполне возможно, правда? Должно же быть у них всех что-то общее, раз их убили одним и тем же способом. Они еще размышляли о разных гипотезах, когда появился инспектор Пичуров, оставшийся в соседней комнате, чтобы отдать какие-то распоряжения своим подчиненным. — Хайде! — сказал он по-болгарски, сопроводив приглашение жестом «нам пора». — Вдова очень переживает все случившееся и попросила оставить ее. — Ну, конечно. Они стали спускаться по лестнице. Деревянные ступеньки скрипели на каждом шагу, словно жалуясь на нещадную эксплуатацию. — Бедняжка, — тяжело вздохнул Пичуров. — Несчастная госпожа Варфоломеева никак в себя не придет еще и из-за того, что ей рассказали: вроде бы убийца издал жалостливый вопль. Она спрашивает, что же это за зверь такой, что убивает человека, а потом еще и притворяется, что… — Что-что? — прервал его Томаш, застывший на лестнице, как от паралича. — Повторите, повторите, что вы сказали! Детективы опешили от такой реакции историка. — Ну, я говорил, что она спрашивала, что это за зверь такой, что… — Нет, раньше. Что вы сказали до того? — До того? — удивился болгарин, растерявшийся от такого поворота разговора. — До того, что? — Вы говорили, что убийца что-то крикнул? — Ну, да. И свидетель есть — красавица-киоскерша. Она заявила, что убийца издал вопль, как будто сожалел о том, что пришлось убить профессора Варфоломеева. Странно это, правда? Томаш бросил взгляд на Валентину, которая уже поняла причину столь бурной реакции португальца. — Помните, о чем рассказывал свидетель из Дублина? — Вы правы! — воскликнула итальянка. — Бомж говорил о том же самом. Убийца в Дублине тоже издал жалостливый вопль, как будто оплакивал смерть профессора Шварца. — Она на секунду задумалось. — А что бы это значило? Историк уже был весь в раздумьях: взгляд скользил по лакированным ступенькам, но в голове мелькали отражения тех бесчисленных страниц тысяч книг, которые довелось прочитать за годы занятия профессией. — Это сикарии! — выпалил он, наконец. — Точно сикарии! Если сказать, что Валентина была изумлена, значило бы выразиться слабовато. — Кто-о-о? Черт побери, где вы все это откапываете? Томаш показал на документы в ее руках — на списки путешествий двух первых жертв за последние двенадцать месяцев. — Я знаю, что общего у жертв трех преступлений. — Вот как? И что же? Португалец посмотрел на дверь, что выходила на улицу, будто хотел сказать, что больше времени терять нельзя, но прозвучало иное: — Иерусалим. XXIX
Солнце заливало верхний ярус стены, но за ней была спасительная тень, защищавшая верующих от безжалостного светила. Покрыв таллитом [36] голову и плечи и убедившись, что филактерия [37] прочно сидит на лбу, а цициты [38] надлежащим образом привязаны к углам, как того требует Священное Писание, Сикариус вытащил пергаментный свиток. Он сделал шаг вперед и уперся лбом в прохладный камень. Затем развернул свиток и стал шептать священные слова псалмов. — К Тебе, Господи, возношу душу свою! — запричитал он, читая свиток. — Боже мой! На Тебя уповаю, да не постыжусь вовек, да не восторжествуют надо мною враги мои, да не постыдятся и все надеющиеся на Тебя… Звук его мобильника в кармане неожиданно прервал молитву, вызвав осуждающие взгляды соседних верующих. Смутившийся Сикариус быстро опустил руку в карман и ловко, хотя и на ощупь, нажал красную кнопку. Благоговейная тишина была восстановлена. — Да не постыдятся и все надеющиеся на Тебя. Да постыдятся беззаконнующие втуне, — продолжил он прерванную молитву. Полчаса Сикариус провел за тихим чтением Священных Псалмов перед Великой каменной стеной, постепенно разворачивая пергамент пальцами и раскачиваясь взад-вперед. Потом он опять сунул руку в карман и вытащил заранее переписанные стихи Песни песней, всунув бумажку в маленькое отверстие между больших валунов. По окончании процедуры он почтительно отошел от стены и снял ритуальную амуницию. Только после пересечения площади он подключил сотовый к сети, нашел помешавший ему не принятый звонок и нажал «вызов». — Прошу прощения, шеф, что не ответил сразу. Я молился у HaKotel HaMa’aravi [39]. — Ах, извини. Я не знал, что ты пошел молиться к Стене плача. Много там людей? Сикариус посмотрел по сторонам. — Как обычно, — и, сменив тон, пошутил, — вас именно это интересовало? — Ты прекрасно знаешь, что нет. Хотел всего лишь сообщить тебе, что до меня дошли слухи… — Какие слухи? — Неважно, — сказал он загадочно. — Важно другое: готов ли ты выполнить следующее задание. Сердце Сикариуса подпрыгнуло. — Конечно же, шеф. Куда я должен буду ехать? — Ехать никуда не надо будет, — ответил телефонный собеседник. — Место операции — здесь, в Иерусалиме. — Здесь? — удивился агент. — И когда? Шеф выдержал паузу, прежде чем ответить: |