Онлайн книга «Последняя тайна»
Взгляд итальянки на мгновение отвлекся на Томаша, чтобы тут же вернуться к Аркану, но уже приобретя ледяную синеву. — Для полиции не существует совпадений, господин Аркан. Президент фонда дернулся в своем кресле. — Вы на что намекаете? — Я ни на что не намекаю, — парировала Валентина абсолютно спокойно. — Я лишь говорю, что в криминалистике к совпадениям принято относиться с большим недоверием. Факты — упрямая вещь: трое ученых, познакомившиеся в этом кабинете, спустя три месяца были убиты при крайне странных обстоятельствах. Не уверена, что это можно назвать совпадением. Арпад Аркан выпрямил свое грузное тело и решительным жестом указал на дверь. — Вон! Вон отсюда! — завопил он. Валентина и Томаш замерли, ошеломленные столь бурной реакцией. Инсинуации следователя были, безусловно, неприятны, но взрыв эмоций господина президента, как им подумалось, намного превзошел разумные пределы. — Вы совершаете грубейшую ошибку. — Плевать я хотел! — ревел человек с брежневскими бровями, настойчиво показывая на дверь кабинета. — Немедленно покиньте мой фонд! Вон отсюда! Неистовая реакция Аркана вызвала гнев у Валентины, которая вскочила со своего места и оказалась нос к носу с хозяином. — Madonna! Да что вы себе позволяете? — Сейчас же уходите или я вызову полицию! Уходите быстро! — Cretino! Stupido! Stronzo! [45] — Вон! Прочь отсюда! Оба кричали друг другу в лицо эти слова с глазами, налитыми кровью, и слюна летела во все стороны. Осознав, что имеет дело с двумя супергорячими головами и ситуация грозит выйти из-под контроля, Томаш схватил за плечи инспектора Следственного комитета Италии и потащил ее к двери. — Пойдемте, — сказал он спокойно. — Не стоит так нервничать! — Вон! — никак не мог угомониться Аркан. — Убирайтесь! И чтоб духу вашего здесь не было! Ишь придумали — поносить меня в моем собственном доме! Неслыханно! Прочь! — Imbecile! Scemo! [46] Дверь с треском захлопнулась, и нарушенная было тишина вернулась в уютные помещения фонда. Еще не отдышавшись, Арпад Аркан ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и тяжело упал в свое кресло. Глубоко вдохнув, он успокоился, — контроль был восстановлен. Глаза его наткнулись на сотовый, лежавший на углу стола. Чуть помедлив, возможно, чтобы восстановить нормальный пульс, он как-то обреченно вздохнул и взял-таки мобильник. — Алло? Это ты? XXXIII
— Да, шеф. Это я. Что-то случилось? Усевшись на полуразрушенную крепостную стену и болтая ногами над пропастью и руинами Дворца Ирода, трехуровневые раскопки которого продолжались севернее высокого холма, Сикариус всматривался в высушенную ширь Иудейской пустыни, оживляемую только синеющим пятном Мертвого моря, превращая его в оазис. Сухой горячий ветер, прорываясь сквозь нагромождения скал, слегка обжигал лицо и трепал светлую тунику. — Что-то я сегодня малость разнервничался, — признался голос в трубке и после глубокого вздоха продолжил: — Помнишь о нашем последнем разговоре? — Когда я молился у Стены плача? — Да, — подтвердил шеф. — Я еще говорил тебе, чтобы ты был готов, — возникла короткая пауза. — Ты готов? — Всегда готов. Снова молчание в трубке. — Пора! Ветер поднял вдруг пыль, и Сикариусу пришлось поправить tallit, покрывавший голову, чтобы защитить глаза от песка. Внизу простиралась долина, являя хаотичную мозаику цвета с самыми разнообразными оттенками: от коричневатой земли до яркой желтизны песка, от белой полоски соли, обрамляющей прихотливый излом берега Мертвого моря, до опаловой зелени его водного покрывала, которая чуть дальше превращается в бирюзу, а потом и вовсе в насыщенное индиго. И где-то совсем далеко, в дымке, видны серо-желтоватые горы и хребты Иордании. — А что за цель? — Два следователя, направленных итальянской полицией. Они сейчас прибыли в Иерусалим и путаются тут под ногами, — он цокнул языком. — Пора действовать. — Где они поселились? — В «American Colony». — Хм, в гостиницу для шпионов. Им там самое место. — Согласен полностью. Это мужчина и женщина. — Надо работать с обоими? — Даму оставь в покое. Она — инспектор Следственного комитета Италии, не хочется связываться с ними. Ты займись с ее сопровождающим. Это такой молчун себе на уме. — Они, как правило, опаснее. — Он — историк, португалец и, похоже, способен разобраться в загадках, которые мы оставляли. Зовут его Томаш Норонья. Я тебе на почту пришлю фото, сделанные тайком сегодня. Там же будут детальные инструкции, что делать, включая очередное послание, которое оставишь. — Этот историк — приоритетная цель? Голос шефа сделался глухим, замогильным. Так бывало всегда, когда он отдавал важнейший приказ. — Да. На линии наступило молчание, как будто после этого «Да» больше говорить уже было излишне. — Что-то еще? — Это все. Ты уже знаешь, что надо делать, — и тут тон голоса стал вопросительным. — Когда ты думаешь начать? Тонкие губы Сикариуса скривились в некое подобие улыбки. — Сегодня же. Он отключил аппарат и бросил прощальный взгляд направо — на Иудейскую пустыню с синеющей гладью Мертвого моря, а потом и налево, где высилась горная цепь с ущельями и утесами, надзирающими над долинами. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небеса в оранжево-пламенеющие тона. Тени захватывали все громадное пространство с высоким холмом в центре, окруженное некогда римскими легионами, а теперь расчерченное лабиринтом раскопок. Величественная красота этой картины и сейчас производила ошеломляющее впечатление: неспроста эту суровую землю называют Богом благословенной. Даже тишина была здесь особого свойства, воодушевляющая, что ли… Дувший с севера ветер доносил меланхоличные трели птиц, порхавших на фоне гор. Неожиданно легко, одним прыжком Сикариус оказался на ногах спиной к так радовавшей его грандиозной панораме и пошел прямо к воротам Змеиной тропы. Утомленное солнце напоследок еще обжигало, но спасительный бриз уже ласкал разгоряченное лицо и теребил волосы. Не успел Сикариус порадоваться ему, как ветер прекратился, и жара яростно набросилась на новую жертву. Он знал, что это неизбежно: ветер дул только на северном склоне, но знание не облегчило участи. Через минуту-другую по лицу побежали капли пота, а на тунике в области подмышек скоро проступили разводы. Тело пылало, и земля в буквальном смысле горела под ногами. |