Онлайн книга «Нам, живущим. Реквием»
|
– Здравствуй, дорогой. – Здравствуй. Будь я в тридцать девятом, я бы закурил «Мурад» [35]. – Что это значит? – Не важно. Когда ты вернулась? Ответила Ольга: – Вчера поздно ночью. Я не спала, а ты так замечательно храпел, что мы решили тебя не беспокоить. Поэтому просто тихонечко шептались через твою мужественную грудь. Перри решил не развивать эту тему. Очевидно, девочки уладили все вопросы какими-то женскими способами, выходящими за пределы его понимания. Раз это работает, лучше ничего не трогать. Диана потянулась и зевнула: – Умираю, как хочу есть. Кто-нибудь будет завтракать? Я закажу. После завтрака Перри объявил, что собирается найти магистра Гедрика. Ранее он уже сказал женщинам о своем намерении поступать в Годдард и теперь принялся за осуществление своих планов. Гедрик принял его с обычной любезностью. Перри рассказал, чем занимался в последнее время, а затем поднял вопрос о своей будущей учебе, которая откроет ему путь к пилотированию ракетного корабля. Гедрик с одобрением кивнул. – Но, понимаете ли, сэр, если я отправлюсь в Годдард, мне потребуется постоянно находиться там по меньшей мере три месяца. Я не смогу появляться здесь каждый день или каждые два дня. Теперь я считаю, что излечился и полностью приспособился к современной жизни. И определенно я не страдаю сексуальной ревностью. Как вы считаете? – Вы определенно излечились, мой мальчик. Последние ассоциативные тесты, которые вы сдали, неопровержимо доказывают это. – Так вы уже какое-то время знали, что я излечился? – Действительно, действительно. Строго говоря, я сообщил суду, что вас освободили как заново приспособившегося более трех недель назад. Но вам я сказать не мог. Вы должны были узнать самостоятельно. – Ох, будь я проклят! Гедрик улыбнулся: – Это вряд ли, сынок. Глава пятнадцатая
Все наши американские общественные институты подразумевают, что каждый человек желает лишь двух вещей: Во-первых, как можно более стабильной экономической обстановки, возможности смотреть в будущее, не боясь холода или голода, не боясь за себя или своих близких. Во-вторых, возможности делать все, что он захочет делать, заниматься тем, что его интересует, тем, что ему кажется стоящим. Первого нам удалось достичь вместе, ибо ни один человек не мог достичь этого в одиночку. В одиночку это неосуществимо. Так что мы сделали это – все мы вместе – при помощи дивидендов. Второе возможно, если вещи, которые он хочет совершить, не вредят другим людям. Наш кодекс обычаев направлен на предотвращение такого ущерба, и у него нет иных целей. А большинство людей не желают вредить другим и не будут этого делать сознательно. Мы придерживаемся такой позиции, что если человек чего-то хочет и это не вредит другим людям – ради бога, пусть он это сделает! Президент Монтгомери на праздновании трехсотлетия Билля о правах, 2089 Диана, Перри и Ольга сидели за круглым столом в небольшой, но уютной гостиной. Перед ними стояли остатки гурманской трапезы. Перри, налив вино в две крохотные чашечки, передал их девушкам: – За удачу! Сохраните эту бутылку с остатками вина для меня, я допью, когда вернусь. – Девушки выпили за удачу, и Перри снова наполнил чашечки. – Мы счастливы, что ты приехала, Ольга. Нам тебя недоставало весь этот год. – Ты знаешь, что я не могла остаться в стороне, Перри. – Спасибо. – Он поднялся и шагнул к окну. Была ночь. Огромная луна виднелась высоко на юге и своим светом превращала пустыню Аризоны в неземную страну фей. – Какая приятная ночь! Не то чтобы это имело какое-то значение, но так гораздо лучше. – Он бросил взгляд в сторону настенного хронометра. – Еще около часа до полуночи, можем еще посидеть. Ольга нервно крутила в пальцах сигарету и в конце концов сломала ее. – Сколько тебя не будет, Перри? – Чуть меньше двадцати четырех часов. – Ты вернешься так быстро? Но Луна ведь так далеко! – Довольно далеко, до нее примерно триста восемьдесят тысяч километров. Протяженность моей орбиты примерно восемьсот тысяч километров в общей сложности. Но моя скорость будет довольно высокой. – Насколько высокой, Перри? – Средняя скорость составит примерно шестьсот километров в минуту, пятьсот восемьдесят шесть и две десятых, если быть точным. На петле вокруг старушки Луны я буду лететь быстрее, но это потому, что я хочу снизиться, чтобы сделать несколько снимков. – Мне кажется, это ужасно быстро. Тебя не раздавит ускорение до такой ужасной скорости? – Нет, вовсе нет. Я мог бы развить эту скорость чуть больше, чем за полчаса, если делать это на половине g. Но если не считать первых минут, оно будет даже меньше. В первые четыре минуты я получу огромный импульс, а затем сброшу первую ступень. – Она на твоем новом топливе, да? – Да, использует пикроид. Я его спроектировал на основе бризантной взрывчатки, которая когда-то применялась, но мне удалось взять реакцию под контроль. Мы применяли вещество, из которого она делается, пикриновую кислоту, в бомбах и снарядах, но не в ружьях, потому что реакция шла слишком быстро и разрывала ствол. Но пикроид я могу контролировать и получать с его помощью невероятный импульс. Когда пикроид сгорит, я сброшу его баки и дюзы и все остальное, и останется вполне обычный ракетный кораблик. Диана встала со своего места и посмотрела ему в глаза: – Перри, откуда тебе знать, что эта штука не загорится вся сразу? Он нежно улыбнулся: – Не переживай, родная. Такого ни разу не было на испытаниях и не будет, или грош мне цена как математику. Снова заговорила Ольга: – Перри, ты точно решил лететь? – А ты как думаешь? Она покачала головой: – О, ты и правда решил. Боже, разве ради этого мы изменили мир? Заботились о детях? Вернули миру здравомыслие? Она отошла в дальний конец комнаты и повернулась к ним спиной. Перри последовал за ней, взял ее за плечи и развернул к себе: – Ольга, посмотри на меня. Именно к этому стремились люди. Экономические системы ничто, кодексы обычаев ничто, если они не помогают человеку следовать за своим сердцем в поисках самореализации, искать смысл вещей, создавать красоту, находить любовь. Послушай меня. Если бы появилась новая смертоносная чума, ты ведь поехала бы в самый центр эпидемии, разве нет? |