Книга Арфа королей, страница 48 – Джульет Марильер

– Представлю себя на месте стража закона… – говорю я. – Ладно, буду стараться, хотя у меня руки чешутся заехать кое-кому кулаком по роже.

– Надеюсь, что Арку вернется до начала совета. Если же нет, держись и не забывай, что ты Кира. Ни на миг. Ливаун…

– Перестань. Я не буду давать никаких обещаний насчет Брокка, да и вообще чего бы то ни было. Просто постарайся посмотреть на все шире. А теперь иди. И… спасибо тебе, Дау.

Он шепчет что-то неразборчивое и уходит.

Если ты музыкант, это может принести пользу. Почти все стражи меня хорошо знают. Большая часть пела с нами хором или танцевала под залихватские звуки «Скачущего Артагана», когда мы играли при дворе. Благодаря этим узам мне приносят на подносе к двери отличный завтрак, который я съедаю не в темнице, а в коридоре, болтая с дежурным караульным. От него я узнаю, что Родан благополучно пережил ночь, и рассмотрение дела начнется, как только все будет готово. Я объясняю, что поскольку спать мне пришлось в одежде, перед заседанием мне надо переодеться и умыться, но все мои вещи остались на женской половине. К тому же, мне надо по нужде. Мой страж опять нарушает правила. Не сомневаюсь, что меня велено держать под замком, но один из них ведет меня на женскую половину и ждет, пока я захожу внутрь и переодеваюсь. Надевая свежие штаны, повседневное платье и шаль, ловлю на себе странные взгляды других женщин. Одна-две из них шепчут мне «Доброе утро». Натягиваю носки и удобные туфли. Кто-то принес миску воды для умывания, в которой я споласкиваю руки и брызгаю на лицо. Причесываю и заплетаю волосы. Укладываю в небольшой мешочек все, что может мне пригодиться, если представится шанс отправиться на поиски Брокка, и запихиваю его под лежанку. Мне хотелось бы оставить в комнате для репетиций записку для Арку, но если меня отправят обратно в темницу, он и сам об этом скоро узнает, если же нет, то о том, куда и зачем я ушла, ему расскажет Дау.

Погода просто идеальная – ясная, прохладная, с легким ветерком. На траве у входа на женскую половину выпала роса. Только бы не потратить этот замечательный день в темнице, куда меня бросили за то, в чем я совсем не виновата, в то время как Брокка все нет и с ним, скорее всего, случилась беда. Только бы Арку, вернувшись, не разочаровался во мне. Воин с Лебяжьего острова не имеет права сказать «Это не моя вина» или «Я ничего не мог поделать». Воин с Лебяжьего острова с самого начала все делает правильно.

Страж ведет меня обратно в темницу, ждет, пока я иду в расположенный рядом туалет, и открывает дверь камеры, пропуская меня внутрь.

– Когда наступит время, я за тобой приду, – говорит он, – извини, но такая уж у меня работа.

Я с ним совершенно согласна, но вслух ничего такого не говорю, а лишь киваю и упорно смотрю в пол.

– Я буду рядом. И дверь запирать не буду. Не могу себе представить, чтобы ты сбежала.

Над этим вполне можно было бы посмеяться. Он высокий и крепкий, но я одолела бы его без особых усилий. И мне этого действительно хотелось бы, хотя он добрый малый. Мне не терпится броситься к дубу, забраться на него и… И что дальше? Полететь птицей? Мое положение слишком запутано для такого выхода, даже если предположить, что мне доступна магия.

Мы ждем довольно долго, страж в коридоре, я на привинченной к стене кровати, стараясь не думать о том, чем мой брат может заниматься в лесу. Наконец, в темницу входит еще один страж и говорит:

– Прошу тебя пройти со мной. Тебя вызывают в совещательную палату лорда Коры.

Мы шагаем по лабиринту коридоров замка в тот самый зал, где после приезда нас с Брокком и Арку принимал лорд Кора. Сейчас регента там нет, как и мастера Брондуса. Вместо них за длинным столом, уперев руки в столешницу, стоит вчерашний чернобородый советник. С того момента, как я переступаю порог, он не сводит с меня глаз. В углу за конторкой сидит писец. Зал увешан гобеленами, в нем есть небольшой очаг, но огонь разводить не стали. На столе в замысловатых подсвечниках горят свечи.

Сделав свое дело и предоставив меня судьбе, что бы она ни уготовила мне в будущем, мой страж выходит из зала. Я стою и жду, выпрямив спину и расправив плечи.

Советник не двигается. В его взгляде нет и тени нерешительности.

Не выказывай гнева.

– Мне позволено говорить?

Он опять пристально смотрит на меня.

– Заседание совета, юная женщина, еще не открыто.

Глубокий вдох.

– Я лишь хотела спросить, как нынче утром себя чувствует принц Родан.

– Благодаря старанию королевского лекаря принц идет на поправку. Тебя это должно радовать. Кара за противоправное убийство поистине сурова.

Перед тем, как что-то сказать, я считаю до пяти.

– Да, именно на это я и надеялась. Так в чем меня, собственно, обвиняют? Вчера вечером мне не дали возможности что-либо объяснить.

Советник еще плотнее сжимает губы.

– Против тебя будет выдвинуто обвинение в нападении на особу королевской крови и причинении значительного вреда. А также в незаконном проникновении на чужую территорию с целью кражи.

– Но это ведь смешно! Я ничего подобного не делала!

Слова слетают с губ до того, как мне удается их остановить; Кира бы такого не сказала. Мой голос, обличительный и звонкий, летит по залу.

– Простите, – добавляю я уже тише и сама себя за это ненавижу.

– Страж закона лорда Коры не знает себе равных, – говорит советник. – Так что дело будет решено честно и справедливо. А когда совет начнет заседание, свой нрав тебе, девушка, лучше держать в узде. Такие вспышки лишь делают весомее аргументы в пользу того, что ты человек вспыльчивый, а потому способный на внезапные насильственные действия.

Я опускаю голову, старательно напуская на себя сокрушенный вид. Подумываю спросить, не намерены ли они подождать возвращения ко двору моего дяди, но отказываюсь от этой мысли.

– Вы позволите мне сесть? У меня сильно кружится голова.

Он машет рукой на скамью, его лицо выдает раздражение. Возможно, даже гнев, причем не только от того, что я, по его мнению, сделала, но и из-за принца, который впутался в нехорошую историю, когда до коронации остается всего ничего. Неосторожность, с которой Родан заявил на меня свои права, в купе со всплывшими недавно сведениями о положении Мааре, позволяют предположить, что это был не единственный эпизод в своем роде. Вполне возможно, что регенту и его советникам до смерти надоело за ним убирать. Но это еще не повод для того, чтобы меня пугать. Будь я действительно Кирой, у меня бы сейчас поджилки тряслись. Да я и сама от волнения обливаюсь потом, желая оказаться где-нибудь в другом месте. Я сажусь на скамью, ссутуливаюсь, не поднимаю от столешницы глаз и сочиняю мелодию, как, наверняка, сделал бы Брокк. Что-то такое, что Ашллин смогла бы сыграть несколькими нотами, которые мы с ней выучили. Вполне возможно, мотивчик, который мы могли бы исполнить вдвоем… О боги, почему бы им не поторопиться? Когда же это все закончится?