Онлайн книга «Двойная осторожность»
Он поведал, что накануне утром Донна похитила младенца из коляски и увезла его в своей машине. Она уехала за семьдесят с лишним миль на север, к побережью, оставила машину с ребенком где-то на берегу, а сама ушла пешком по пляжу. Машину с ребенком разыскали через несколько часов. Донну нашли сидящей на песке, под проливным дождем. Она молчала и вообще была несколько не в себе. Полиция ее арестовала. Донну увезли в участок, ночь продержали в камере, а утром отвели в городской суд. Назначили психиатрическую экспертизу, установили дату слушания — через неделю — и, невзирая на протесты матери ребенка, отпустили Донну домой. Все заверяли Питера, что Донну отпустят на поруки, но Питер тем не менее содрогался при мысли о шумихе, какую поднимут газеты, и о том, как будут на них смотреть соседи. Помолчав и поразмыслив о невменяемом состоянии Донны, я спросил: — Ты говорил Саре, что она близка к самоубийству? Он горестно кивнул. — Сегодня я хотел согреть ее. Уложить в постель. Налил ей ванну... Некоторое время он не мог говорить. Похоже, она всерьез намеревалась покончить жизнь самоубийством: Питер застал ее в тот момент, когда она собиралась сунуть в ванну включенный фен и влезть туда сама. — И даже не разделась! — добавил он. Я подумал, что Донна настоятельно нуждается в наблюдении опытных психиатров в уютной частной клинике. Но вряд ли Питер это допустит. — Пошли выпьем, — сказал я. — Но я же не могу! — Питер не переставал мелко дрожать, как будто у него внутри происходило землетрясение. — Донне будет хорошо с Сарой. — Но она может попытаться... — Сара за ней присмотрит. — Но там люди... — Купим бутылку, — сказал я. — Идем. Мы успели в паб перед самым закрытием. Я купил бутылку виски и два стакана у задумчивого бармена, мы сели в мою машину и остановились выпить на тихой, обсаженной деревьями улочке в трех милях от дома Питера. Звезды и фонари смотрели на нас из-за густой листвы. — И что же мне делать? — в отчаянии спросил Питер. — Со временем уляжется. — Это никогда не уляжется! Как нам жить? Это же невозможно, черт побери! Он захлебнулся последним словом и разревелся, как ребенок. Взрыв непереносимой, тщательно подавляемой скорби, смешанной с гневом и обидой. Я вынул стакан из его трясущейся руки. Сидел, ждал, вздыхал сочувственно и размышлял, что бы я стал делать, если бы, не дай бог, на месте Донны действительно оказалась Сара. — И надо же, чтобы это случилось именно теперь! — воскликнул он наконец, вытягивая из кармана платок, чтобы высморкаться. — Что-что? — переспросил я. Он судорожно чихнул и вытер щеки. — Извини. — Ничего. Он вздохнул. — Ты всегда так спокоен... — Со мной никогда не случалось ничего подобного. — Я влип, — сказал он. — Ничего, это пройдет. — Да нет, я не о Донне. Я и до этого-то не знал, что мне делать, а теперь... теперь я просто не соображаю! — А что такое? Неприятности из-за денег? — Нет. То есть не совсем. Он неуверенно замолчал — его надо было подбодрить. — А что тогда? Я вернул ему стакан. Он тупо посмотрел на него, потом одним глотком выпил почти все, что в нем было. — Ты не рассердишься, если я взвалю это на тебя? — Конечно, нет! Питер был на пару лет моложе меня — они с Донной и Сарой были ровесниками, — и временами казалось, что все трое считают меня своим старшим братом. Во всяком случае, мне вовсе не казалось странным, что Питер делится своими проблемами. Питер был худощав, немного выше среднего роста и недавно отрастил длинные усы, которые, однако, вовсе не придавали ему того сногсшибательно мужественного вида, на который он, должно быть, рассчитывал. Он по-прежнему выглядел обычным безобидным толковым программистом, который всю неделю продает свои ноу-хау мелким фирмам, а по выходным плавает на катере. Он еще раз промокнул глаза платком и несколько минут глубоко дышал, чтобы успокоиться. — Я влез в одно дело, в которое влезать не стоило, — сказал он. — В какое? — Началось все вроде как с шутки. — Он допил свое виски, я протянул руку и налил ему еще. — Был тут один мужик — наших с тобой примерно лет. Он приехал из Ньюмаркета, мы разговорились в пабе, где ты покупал виски. И он сказал, что было бы здорово, если бы можно было составить программу, которая угадывала бы победы на скачках. Мы еще посмеялись... Он умолк. — Он знал, что ты работаешь с компьютерами? — спросил я. — Я ему сказал. Ну, знаешь, как это бывает... — И что дальше? — Через неделю пришло письмо. От этого мужика. Не знаю, откуда он узнал мой адрес. В пабе, наверно, спросил. Бармен знает, где я живу. Он глотнул из стакана, помолчал, потом продолжал: — В письме он спрашивал, не могу ли я помочь человеку, который составляет программу для уравнивания шансов лошадей на скачках. И я подумал: почему бы и нет? Гандикап всегда рассчитывается на компьютерах, а письмо звучало вполне официально... — Но оно не было официальным? Питер покачал головой: — Нет, какая-то частная лавочка. Но я все равно подумал: почему бы и нет? Каждый может составить свою программу. Что толку, все равно ведь заранее не определишь. — Ты в этом неплохо разбираешься, — заметил я. — Пришлось научиться за эти несколько недель, — невесело ответил Питер. — Я и не заметил, что забросил Донну, но она говорит, я уже сто лет с ней по-нормальному не разговаривал. Ему перехватило горло, и он шумно сглотнул. — Может быть, если бы я не был так занят... — Перестань себя грызть! — сказал я. — Так что там с гандикапом? Через некоторое время Питер взял себя в руки и продолжал: — Он дал мне кипу страниц. И все исписаны каким-то дьявольским почерком. Он хотел, чтобы я сделал из этого программы, которые любой дурак сможет гонять на компьютере... — Он запнулся. — Ты сам-то разбираешься в компьютерах? — Скорее в микросхемах, чем в программировании. Считай, что нет. — С большинством людей дело обстоит как раз наоборот. — Догадываюсь. — Короче, сделал я эти программы. Кучу программ. Но все они были однотипные. На самом деле это оказалось не так уж трудно, как только я разобрался, что к чему в этих записях. Самым трудным было разобрать сами записи. |