Онлайн книга «Жирдяй-2: Экспансия!»
|
– Тут не посмеешься – признался я, не отводя взора от его жутковато колышущейся груди. – Причина первая – я в бога верую. В православного. Русский я. В том мире Николасом был. – По языку понял – согласился я – Ты серьезно? – Ага. Верующий я. У меня и крест есть – под этими крыльями чертовыми. Могу показать. – Да дело не в кресте. И ты не подумай – я с уважением к религии и вере. Тут дело личное для каждого. Но ты ведь понимаешь, что уже умер? – А душа? – А что душа? – я удивленно моргнул, глянул на страдальчески поморщившегося Хурма – Она тут причем? Если следовать твоей же вере, после смерти тела душа того… улетела. Либо в рай, либо в ад. Не знаю как там в православии с чистилищем… Я сейчас не богохульствую? Не оскорбляю веру? – А может это и есть ад? – Или рай – рассмеялась девушка, что уже деловито разводила огонь в небольшом очажке. – Души здесь нет – покачал я головой – Ни одной души. Мы не больше чем цифровые копии в цифровом же воплощении внутри сервера плывущего в космосе вокруг нашей умершей планеты. Вот мы кто. Разве не так? – Но я ведь здесь! Я мыслю! Я чувствую! Стало быть, я существую! – Но душа не твоя – уперся я – Она от того тела! И раз есть какая-то программа, алгоритм действия для каждой души, что прописан тысячи лет назад… твоя душа уже в раю. Надеюсь… – Бесполезно – вздохнул Хурм и беспомощно развел руками – Мы уже пытались. До хрипоты. Его не переубедить. Мы ведь логикой и знаниями руководствуемся, а он упор на чувства делает. Не переубедить его. – Ладно… – Во всем есть высший умысел – тихо произнес Оран и в голосе его прозвучала абсолютная убежденность. Сдавшись, я кивнул и спросил: – Не хочешь умирать добровольно, потому что это смертный грех? – Да. – Ну так давай кто-нибудь из нас тебе голову исподтишка проломит… ты не соглашайся, просто знай – пора писать мемуары. Опять же не пойми превратно – я просто размышляю вслух. – Вторая причина – я боюсь – ужасная голова монстра опустилась ниже – Я очень боюсь… – Умирать в игре? – Умирать… даже здесь. – М-да… – хмыкнул я – Сегодня я приобрел чуток новых знаний. – А еще я верю! – В бога? Ты говорил. – Нет! Я верю в исцеление! Просто мы пока не нашли лекарства. Не отыскали противоядия. Но тут надо сильнее стараться. И все получится. – Предположим – кивнул я – Рано или поздно – отыщется. А если это случится лет через тридцать? Ковчег огромен. А система обмена знаниями не отлажена. Может быть в ста километрах от нас есть такие же поселенцы, что регулярно питаются феями, восполняя уровень белка, а затем сжирают какой-нибудь только им известный корешок – и у них не случается даже несварения. Но мы можем об этом и не узнать еще годы… Ты извини, что я так горячечно… но я правда не понимаю почему ты так рискуешь. Давно бы переродился. Тебя бы сразу встретили, привели сюда… – И я не хочу терять пережитые воспоминания… – Сдаюсь – с улыбкой поднял я ладони – Вопрос о твоей смерти официально закрываем. А? Дождавшись обреченных кивков, я спросил главное: – Болезнь прогрессирует? – Уже нет – успокоил меня Оран – Я бы предупредил. Но это я о внешнем виде. Новых крыльев не растет, глаза ярче не становятся. – А есть другие показатели? – Мне все тяжелее переносить солнечный свет. Я… начинаю дымиться под прямыми солнечными лучами. – Прекрасно – буркнул я – Это все? – Пока что все… – Тогда очень прошу, господа изобретатели и авантюристы… не расскажете вкратце историю поедания феи? – Расскажем с радостью – улыбнулся Хурм, но его ревниво перебил рыкающий голос Орана: – Сам поведаю историю свою… тупую. Кто-нибудь скрутит мне папироску? У нас вроде еще оставался черный корабельный и обрывок старой газеты… Хурм молча стукнул крышкой небольшого фанерного ящичка, явно служащим хранилищем всяких мелочей у этой удивительной компашки. А Оран, покашляв, постучав себя по груди, изрыгнув с полсотни стрекозиных крыльев, наконец заговорил: – Все банально. И, как всегда, все случилось в самый мирный момент. Ничто не предвещало… Когда мы определились с тем, чем хотим заниматься – исследовать, выяснять, изобретать – мы установили несколько правил. Непреложных правил. Что-то вроде нашего личного внутреннего кодекса поведения. И одно из этих правил – если у нас есть возможность задержаться, мы никогда не пройдем мимо чего-то непонятного. Увидели нечто необычное? Исследовать! Конечно, со всеми предосторожностями. – Конечно – согласился я, разом вспомнив все мои давние и недавние порой безрассудные «исследования». – Только благодаря одному этому правилу мы нашли способ создать электрофакел и бинокль – заметила девушка. – Ага – поддакнул Турн, усаживаясь на землю рядом со мной – Тут главное не торопиться и больше думать. – Если приходится куда-то лезть – продолжил Оран – То мы действуем по очереди. И мой черед пришел, когда Хурм углядел на скалистой стене какое-то посверкивание в ветвях старого гнезда на узком карнизе. Там всего-то было метров пять лезть, но стена сыпкая, так что пришлось мне попотеть. Поднялся считай на одних кончиках пальцев. – С пятой попытки – хохотнул Хурм, вручая чудовищу папироску и поднося огонек. – Но поднялся! – обидчиво заметил Оран. – Ну да, да… рад небось? – Ну тебя… Поднялся я! Заглянул в гнездо это маленькое и дырявое. А там… бронзовая пчела с пластиковыми крылышками, а на ней фея с к красном облегающем комбезе и с пулеметом за спиной. Лежат на боку, задница пчелы наружу торчит – будто они со всего маху влетели в стену гнезда как при ДТП… Ну я… – Стоп! – поднял я обе руки и, подавшись вперед, забрал тлеющую папироску у Орана, сделал пару торопливых хапов, вернул отраву и только затем сипло спросил – Кто в гнезде? – Ну фея же! С крылышками… – И пулеметом? И комбезом красным? – Мы видели! – правильно понял мое состояние Хурм – Он их зачерпнул, чуток обернулся, показал на ладони нам. Улыбка у него была полубезумная от шока, глаза сверкают. Я лично разглядел красную точку у него на ладони, а затем он… нога соскользнула, короче. Мы увидели как он дернулся, вниз полетела двойная сверкнувшая искорка, а он вдруг дал себе ладонь по разинутой пасти, извернулся, попытался вцепиться в скалу… и рухнул вниз с диким мычанием. Мы дернулись, успели гурьбой поймать. А он вдруг на карачки упал, разинул рот, одной рукой стучит себя по затылку, будто из башки выбить что-то хочет. |