Книга Окончанельное искупление, страница 104 – Майкл Г. Мэннинг

— Убери это, пока ты не поранился, — упрекнула она его. Отмахнувшись, она проигнорировала его жест. — Оставь его себе, Питэр. Мордэкай хотел, чтобы ты не забыл, а просто простил.

Он онемело глазел на неё с секунду, прежде чем кивнуть, и засунуть нож дрожащими руками обратно в свой пиджак. Он трясся как лист, и Графиня волновалась, что он порежется о зачарованное лезвие прежде, чем надёжно уберёт его.

— Иди, — повторила она. — Позаботься о том, чтобы все были внутри, прежде чем закроешь дверь в наши покои.

Гарэс Гэйлин стоял рядом с ней, молча, но с задумчивым взглядом.

— Этот нож… — сказал он, позволив словам повиснуть в воздухе.

— Морт рассказал мне, что этот нож был первым, который он зачаровал, — объяснила она. — Это долгая история. Сейчас не время об этом беспокоиться.

Драконий архимаг нахмурил брови, но кивнул. Он уже не первый раз видел непонятную магию, особенно в том, что было связано с Мордэкаем. «Но камень, он не был похож на человеческие чары».

Разум Пенни уже работал над другими вещами. Поток слёз Питэра укрепил то, что сказало ей её чутьё. «Сказать ему такое — это не то, что сделал бы незнакомец. Только Морт сказал бы это Питэру». Чем больше она об этом думала, тем крепче верила. Человек в броне был чем-то большим, чем мёртвое тело — большим, чем магическая копия. Он был её мужем во всех имеющих значение отношениях.

Холодное поведение и постоянное настаивание на иной личности были тщательно рассчитаны, чтобы облегчить её положение. «Чтобы я могла расстаться с ним. Мне было бы гораздо труднее, если бы я знала, что он всё ещё там, всё ещё страдает, если любимый мной человек снова умрёт, сегодня». В её сознании невольно всплыл образ рук Дориана Торнбера с алмазными клинками, которыми он пытался оттолкнуть от себя Роуз.

Тут её сердце и разум пришли к согласию, а её эмоции сошлись на одном твёрдом решении:

— К чёрту всё это! — прорычала она, ошарашив погружённого в свои собственные мысли Гарэса.

— Что? — спросил он, фокусируя на ней свой взгляд. В одной из рук он держал белую статуэтку.

Она нахмурилась:

— Я сказала «к чёрту всё это», — повторила она. — Если он думает, что может всё сделать по-своему, и сбежать на верную гибель, пока я прячусь в какой-то дыре, то он ошибается как никогда!

Гарэс с любопытством уставился на неё, не зная, что сказать. Несмотря на его постоянные и нежелаемые контакты с людьми, он всё ещё находил их чужеродными в некоторых тонких моментах. Пенни положила ладонь ему на плечо, послав невольную дрожь по его спине. Гарэсу не нравилось, когда его трогали.

— Отнесёшь меня к нему? — спросила она, и её взгляд прожигал её пламенной решительностью.

Дракономаг моргнул:

— Если нас заметят, то твои дети станут сиротами, — предостерёг он. — Мал'горос не позволит нам сбежать.

— Нас не заметят, — заверила она его. Повысив голос, она позвала Миллисэнт: — Леди, мне требуется твоя помощь.

Богиня подошла ближе, её тело будто скользило по разделявшему их пространству.

— Я обязана слушаться твоих слов, — ответила она.

«Отлично», — подумала Пенни.

— Собирай своих братьев, Карэнта и Дорона. Мы уходим. Ждите меня здесь, — приказала она.

— Это немудро, Графиня, — посоветовала богиня.

Пенни проигнорировала её, и побежала в управляющую комнату, надеясь, что Уолтэр всё ещё там. «Я устала от того, что мне говорят, что мудро, а что — нет», — подумала она.

Она чуть не врезалась в Джорджа Прэйсиана, выходившего из управляющей комнаты. Его отец шёл следом.

— Графиня, — сказал Уолтэр, приветствуя её. — Разве вы не должны быть наверху?

— Ты туда направляешься? — спросила она его.

— Конечно, — ответил он. — Я оставил щит поднятым, как меня и просили.

— У нас случилась перемена планов, — быстро сказала она.

Глаза Уолтэра сузились. Пенелопа Иллэниэл была женщиной с сильной волей, но плохо умела лгать.

— У «нас»? — спросил он.

Она сжала губы:

— У меня.

Он кивнул, предпочитая честность:

— Что вы от меня хотите?

— Отключи щит, и иди со мной, чтобы найти моего мужа, — ответила она с совершенно серьёзным лицом.

Уолтэр был осторожным человеком, и некоторые считали его трусом, но время и опыт преподали ему кое-какие трудные уроки.

— Зачем? — осведомился он. — Мы разве что-то можем сделать?

— Я была дурой, и теперь он собирается сделать из себя мученика. Спрячь нас, позволь мне добраться до него. Как минимум, ты сможешь помочь ему сбежать. Ты — единственный, кто может это сделать. Лишь Прэйсиан может надеяться избежать силы бога, — произнесла она твёрдые слова без оправданий.

— Одна ошибка — и мы все умрём. Если не ради ваших детей, то как насчёт моих? Я не хочу, чтобы моя семья столкнулась с ужасами нашего будущего, не имея рядом отца, — возразил он. В прошлом, когда Мордэкай и Пенни только встретились с ним, семья Уолтэра была в заложниках. Ему годами не позволяли увидеться с ними, и теперь чувство долга перед женой и детьми имело для него первейшую важность.

Пенни не стала сдерживаться:

— У тебя не было бы семьи, если бы не Мордэкай, и жизни тоже не было бы. Ты умер, а он вернул тебя. Ты обязан ему всем.

Джордж подал голос:

— Позвольте мне пойти с вами.

Уолтэр напрягся:

— Нет, сын. Это моя ноша.

— Но… — начал возражать Джордж.

Старший Прэйсиан поднял ладонь, заставив его замолчать:

— Ты без меня справишься?

— Конечно, — сказал Джордж. — Я могу управлять щитом, чтобы выпустить тебя, и потом снова впустить.

— Я не это имел ввиду, — сказал его отец. — Ты справишься без меня, если я не вернусь? Ты понимаешь?

Лицо Джорджа оживилось. Обычно выражение его лица заставляло людей думать, что он либо был не интересным, либо, в лучшем случае, не интересовался остальным миром. Сглотнув, он серьёзно посмотрел на своего отца:

— Мне это не понравится, но я сдюжу.

— А твои мать и сестра?

Молодой человек моргнул, его глаза увлажнились:

— Они не настолько слабые, чтобы расклеиться от жизненных трудностей. Мы позаботимся друг о друге.

— Иди в управляющую комнату, — приказал Уолтэр. — Когда увидишь нас у ворот, открой их, а потом закрой их за нами. Потом присоединяйся к остальным. Если Элэйн спросит, где я, скажи ей, что я уже внутри. Она слишком упряма, чтобы быть послушной.

— А мать?

— Скажи ей, что я люблю её, — серьёзно сказал Уолтэр. — А потом позаботься о том, чтобы никто не вернулся. Вообще. Дверь должна оставаться закрытой. Предполагай худшее. Если мы по какой-то случайности выживем, то я найду вас. Графиня знает, где вы окажетесь. Она сможет меня направить.