Онлайн книга «Утопия-авеню»
|
– Есть желающие закинуться кислотой? – спрашивает Джерри. – Нам с Полом рано утром лететь в Денвер, – говорит Марти Балин. – Билл нас запряг. – Я с кислотой не дружу, – говорит Эльф. – Позвольте откланяться. – Я и сам такой же… – Свинарник наливает себе «Сазерн комфорт». – Мой последний трип был жутким кошмаром. – А ты как, Джаспер? – спрашивает Джерри. – Только не говори, что «Здравый ум» и «Темную комнату» ты сочинил, накурившись «Мальборо». – Если сравнивать рассудок с домиками трех поросят, то мой – явно не из кирпича, – заявляет Джаспер. – Ух ты! – Свинарник поворачивается к Эльф. – Скажи, он вообще когда-нибудь отвечает на вопрос нормально? Эльф ласково касается руки Джаспера: – Он либо скажет, как отрежет, либо говорит загадками. – Шизофрения – мой старый добрый друг, – поясняет Джаспер. – Так что трипов мне на всю жизнь хватит. А вдобавок меня с подругой пригласили на тусовку местные фотографы. Джерри смотрит на Дина: – На вас вся надежда, мистер Мосс. «Что ж, рискнем». – Я с вами, мистер Гарсия. – Ты пробовал ЛСД? – Нет, – признается Дин. – В таком случае для первого раза я дам тебе дозу поменьше. Эльф, Джаспер и Грифф собираются уходить. – Присмотри за Дином, – говорит Эльф Джерри. – Хорошие басисты на дороге не валяются. – Если нам вдруг приспичит прогуляться, мы возьмем с собой ангела-хранителя. А Дин переночует у нас на диване, чтобы не возвращаться в гостиницу затемно. – Утром увидимся в студии, – говорит Дин. – Сессия ровно в девять, – напоминает Грифф. – Привези нам сувенир из астрала, – просит Джаспер. – Кислота – как шоколадный набор с разными начинками. Дин и Джерри сидят на подушках у низенького журнального столика с массивной столешницей из цельного распила. – Любая доза кокаина из одной партии дает один и тот же эффект. Косячки из одной партии травки расслабляют одинаково. А одинаковые дозы ЛСД действуют по-разному. Во многом это зависит от общего настроя, поэтому не советую закидываться кислотой, если тебя что-то тревожит. Прервать трип невозможно. «Мэнди Крэддок? Ее сын? Род Демпси? Мой отец?» – Ну, у меня вроде все в порядке. – Тогда возьми с тумбочки большой красный том. Жюль Верн. Дин поворачивается: – «Путешествие к центру Земли»? – Положи его на стол. Джерри открывает книгу на последней странице, приподнимает уголок нахзаца, вытаскивает из-под него небольшой коричневый конвертик и пинцетом достает желтоватый квадратик размером с почтовую марку. – Это рисовая бумага, пропитанная дозой кислоты. Лизни большой палец. Джерри опускает желтый квадратик на влажный палец Дина, а еще один берет себе: – Ну, понеслись. Оба кладут бумажные квадратики на язык. Бумага в секунду растворяется. – Скоро примчится волшебный ковер-самолет. Выбери пластинку. Джерри кладет том Жюль Верна на место, а Дин находит альбом The Band «Music from Big Pink» и ставит вторую сторону. Джерри с Дином отбивают ритм, а потом «Chest Fever» [178] взрывается органным соло. – Охренительно играют, – говорит Дин. – Да. Это орган «лори». Вообще, Гарт – секретное оружие группы. Кстати, очень классный чувак. Ну, ты как себя чувствуешь? – Как будто мне нужно просраться. – Твое тело ощущает приближение чего-то неземного и жаждет избавиться от земных тягот. Туалет вон там. Дин идет и делает свои дела. Моет руки. Вода шелковистая. Сила притяжения ослабевает. – Что, началось? – спрашивает Джерри. – Молекулы воздуха прыгают у меня в легких, как попкорн. – Пойдем в парк, прогуляемся. Индейца зовут Чейтон. – Наполовину навахо, на четверть сиу, а еще четверть – черт его знает, – говорит он Дину. Они идут по улице, Чейтон держится чуть позади. Джерри рассказывает об окрестностях. Чейтон ступает мягко, как пантера, но излучает такое мощное энергетическое поле, что попрошайки, нищие и зеваки на Хейт-стрит сразу понимают, что приближаться не стоит. На Джерри шляпа с широкими полями и очки с зеркальными стеклами. К нему никто не пристает. Его сигарета пахнет шалфеем. Небо – нейтральная полоса между днем и вечером. Редкие облачка клубятся дыханием дракона. Три инверсионных следа складываются в треугольник. Высокие окна боулинга распахнуты. Дин слышит, как катятся шары и стучат кегли. Мимо проходит девушка, оставляя за собой череду движущихся послеобразов самой себя. Дин завороженно смотрит на это невероятное зрелище. За каким-то бродягой тоже тянутся его копии. Хейт-стрит полна визуальных инверсионных следов. Дин взмахивает рукой, и в воздухе раскрывается веер рук. – Призрачнеешь? – спрашивает ядро кометы Джерри. – Ага, – отвечает Дин. «Призрачнею…» Они пересекают Стэньян-стрит, проходят в кованые ворота парка, где цвета становятся вдвое, втрое, вчетверо ярче и сильнее. Зеленые кусты сияют зеленью, синее небо поет синевой, а гряда розовых облаков переливается бесчисленными множествами оттенков розового – и существующих, и не существующих. – А кислота помогает дальтоникам различать цвета? – спрашивает Дин. – Нет, – говорит Джерри, – но иногда чудится, что живешь не в реальности, а в ее описании. – А можно я у тебя эту строчку позаимствую? Для песни… – Если запомнишь, друг мой, она твоя. Из пламенеющих кленов с треском вырываются алые и золотые сполохи, взлетают ввысь. – Фигассе… Все трое садятся на скамью. Длинные травинки извиваются. Дин присматривается к ним. Нет, они не двигаются. «Трава как трава». Как только он отводит взгляд, травинки снова начинают шевелиться и замирают, когда он на них смотрит. «Как озорник на уроке, когда учитель отворачивается». – Значит, когда мы глядим на что-то, мы его изменяем, – говорит Дин. – Поэтому мы никогда не видим вещи такими, какие они есть, – говорит Джерри. – Мы видим их такими, какие есть мы сами. Большая собака тащит за собой девочку на роликах. Куда Дин и Джерри, туда и Чейтон. Они останавливаются посмотреть на теннисный матч. Звук рассинхронен. Чпок ракетки по мячу слышен только после того, как удар сделан. В ходе матча игроки увеличиваются. Дин поворачивается к Джерри, но голова Джерри тоже распухает, как воздушный шар, и принимает нормальные размеры, когда тот выдыхает. Кожа теннисистов становится сначала молочно-белой, как у альбиносов, а потом прозрачной, как целлофан. Все на виду – вены, артерии, мышцы и сухожилия. Мимо пробегает борзая. Дин видит ее кости, сердце, легкие, хрящи. Чайка у мусорки – живая нажористая окаменелость. |