Онлайн книга «Доступ к телу»
|
Через час Гранд зачеркнул на карте еще один квадрат – здесь Портала нет тоже. Куда дальше? Направо, где овраг, в низину? Выбираться будет долго. Хуже всего, что он окончательно запутался – не в картах, в себе. Почему-то больше не был уверен в том, что желает вернуться в прошлое, жить этот год… Браслет – да, обидно. Новых встреч с Сарой не хотелось. «А чего хотелось? По-настоящему?» Глушила тоска. Холодильник в коттедже пуст – нужно съездить за продуктами, – а вот бар полон. Гранд знал, что напьется по возвращении. Тоскливо. И неясно, продолжать ли поиски, обрадуется ли Порталу. И что сделает, если найдет – заявит в Комиссию, попросит убрать? Использует? Огородит? Куда-то слился вдруг запал; надоели вечно холодные ноги. Завтра метель, завтра он проспит весь день дома. Вот так и становятся отшельниками, думал Гранд, спускаясь в низину, вот так и деградируют. Вокруг застывший лес – гигантские стволы; высокие – в небо – сосны, укрытые белыми шапками ели. Кажется, его внутреннюю пустоту перестала лечить эта застывшая тишина. Он злился на себя за отсутствие четких ответов, за странную нерешительность, за то, что с появлением очередной женщины впал в раздрай. С ними быть нельзя, и без них тоже… Проститутки его больше никогда не удовлетворят, потому что некая Джулиана установила в постели такую планку получения наслаждения, которую он не пожелает опускать. С ней можно быть играть, ее можно было дразнить… «Поганая овца». Он сжимал челюсти и шел дальше. В собственное неизвестное будущее. ⁂ (Crystin, Absence of doubt – Independance) Скользкая дорога порядком измотала. Сначала Коган несколько часов рулил до базы, потому что телефон Гранда перестал отвечать, затем нашел самого Эрдесона – пьяного, уснувшего в кресле рядом с бутылкой виски, – смотался до магазина (едва успел до закрытия), привез продуктов. Гранд на попытки себя разбудить и переложить в постель (оттащить такую тушу до спальни Люк бы физически не смог) лишь мычал «отвали». Коган расстроился. Увидел, что у порога сохнут снегоступы, понял, что Гранд опять взялся искать эту проклятую Дверь – зачем? Гнилая идея, так он считал. Какая разница, где оказаться – здесь или в прошлом, – если, перешагнув порог и сохранив память, ты остаешься самим собой. Берешь в новое будущее прежний опыт и прежнего себя. Не войти в одну реку дважды. Конечно, Эрдесон вправе проверить теорию с Порталом сам, но Люк не хотел остаться без друга. Скоро ночь. Его старый белый внедорожник терпеливо рокотал мотором. К закрытому уже магазину Люк свернул лишь потому, что там накануне чистил дорогу трактор – да, крюк, но хоть на одном участке дороги удастся не отбить себе задницу. Буксующее в жиже такси и гневно жестикулирующую рядом женщину он увидел сразу. – Как это вы дальше не повезете?! Маршрут оплачен до конечной точки! – Это и есть конечная точка! Не видите? Водитель злился. Стоящая рядом монолитная дама в палевом пальто, без шапки и со светлыми волосами злилась тоже. – Это не конечная точка! Где база? – Идите пешком, не видите, я застрял? – Пешком?! – Тут пара километров… Перед магазином давно красовалась глубокая лужа. Сейчас, заполненная густой подмерзшей грязью, она стала отличной ловушкой для колес легковушки – такси тщетно пыталось вырваться. Водитель газовал отчаянно, понимал, если не выйдет, ночевать ему в салоне, потому как эвакуатор только к утру и доедет. Коган мысленно выругался – сегодня он дал трос знакомому, ждать возврата не стал, мол, пока не нужен. И зря, вытянуть теперь нечем. – Давай, толкну, – бросил он сразу, как захлопнул дверцу внедорожника. Невзирая на грязь, взялся за багажник, скомандовал: «Раскачивай!» – Эй, зачем вы ему помогаете? Он же сейчас уедет! На бабу Люк внимания обращать не стал. Качал желтую машину взад-вперед, наваливался, когда водитель подгазовывал – амплитуда увеличивалась. – Еще разок, еще, еще… Толкнул со всей силы, когда почувствовал, что легковушка почти вырвалась – удачно! – утонул в облаке газа, только сейчас заметил, что все джинсы до бедер в грязи, в потеках и стекающей жиже. Вот же черт! – Спасибо! – козырнул таксист благодарно и практически сразу же вырулил на трассу. Ускорился и был таков. – Не за что, – промычал Коган. И заметил, как его недобро буравит глазами женщина со светлыми волосами. (The piano guys – Celloopa) – Вообще-то он должен был довезти меня до места! На него набросились с обвинениями, как он и ожидал. Пустырь, подморозило, почти ночь. Темные окна магазина, запертая на висячий замок дверь. Ближайший поселок отсюда далеко; ни людей, ни фонарей, лишь светят фары внедорожника. – До какого места? Люку не хотелось долго разбираться. Доехать бы до сторожки, лечь бы спать. – До базы. – Название у вашей базы есть? Баба в пальто растерялась. – Нет, вроде. Тренировочный лагерь Эрдесона это… Коган замер. Зачем ей туда? – На ночь глядя? В тренировочный лагерь? Там нет сейчас никого, тренировки не ведутся. И как можно было сунуться туда на такси? Где и полноприводные-то вязнут. Хоть бы сама за рулем… – Я не вожу сама, – отозвалась дама с вызовом и упреком, мол, мог бы догадаться. «Интересно, к кому она?» Если бы к кому-то из новобранцев, он бы понял, но Гранд занятия отменил. К сторожу? Навряд ли. – Довезете меня? Я заплачу. Он бы сам ей заплатил, чтобы она не попадалась ему на пути. – Нет. – Так я и думала. Незнакомка не сдавалась, деловито оглядывала темную стену леса по правую сторону дороги, явно собиралась направиться к базе пешком. – Вы не дойдете. – Дойду. – Таксист соврал. Отсюда до ворот еще четырнадцать километров. Эта фраза сбавила чужую уверенность. – Четырнадцать? – Да. – Вы там работаете, что ли? – Автомехаником. – Люк любил прикрываться этой профессией. – К тому же там сейчас все закрыто. – А мистер Эрдесон? – Он сегодня в городе. Да, соврал, но какой толк от Гранда в таком виде? Бессмысленно. Дама впервые сникла. Почти незаметно, но все же. Она была прямой и настойчивой, как танк. Не умела ни сдаваться, ни отступать. Теперь выискивала глазами остановку автобуса, прошлась до бордюра, окинула взглядом пустое шоссе – Люк подумал, что у нее, должно быть, мерзнет голова. «Хоть пальто взять не забыла», некоторые совались сюда и вовсе в летнем тряпье. |