Онлайн книга «Сами мы не местные»
— Ясно, а какие симптомы сумасшествия? — У каждого свои. — Например? — Я так не помню, — он пожимает плечами. Ага. Значит, он не слишком хорошо осведомлён об этой дряни. — А где есть эта информация? Духовник тяжело вздыхает. — В «Энциклопедии шакальих детищ» есть. — Её можно тут где-то взять? — Зачем тебе? — протягивает он. — Я хочу убедиться, действительно ли это то самое. — Это я тебе и так могу сказать. — А если я тебе не верю? Он смотрит на меня странно. — Ты серьёзно думаешь, что, прочитав статью в энциклопедии, лучше разберёшься в шакальих детищах, чем я после десяти лет обучения? — Ну ты же не помнишь симптомы, — я развожу руками. — Значит, может быть, что ты и ещё чего-то не помнишь. Алтоша вздыхает и поднимается. — Сейчас принесу бук, у меня там есть вся литература… Когда он уходит, над столом повисает тяжёлое молчание. Азамат выглядит так, как будто уже меня похоронил. — Ты погоди расстраиваться, — говорю. — Может, Алтоша облажался. — Ты думаешь, у нас большое разнообразие таких тварей? Я вот до сих пор ни одной не встречал. Боюсь, что ошибиться тут трудно. Я поджимаю губы. — Знаешь, дорогой, я, конечно, уважаю твою честность, но вообще-то это ты меня должен поддерживать, а не наоборот. — Прости, — он встряхивается и приобретает более спокойное выражение лица. — Что-то я расслабился, как будто теперь всегда всё будет хорошо. Может быть, в вашей медицине есть способы лечения? — Может и есть, понять бы, что лечить. Если твой шибко мудрый духовник сможет накопать информацию про это «сумасшествие», то я вполне уверена, что хотя бы внешние проявления можно будет подавить, правда… — и тут я вспоминаю, что речь идёт не только обо мне. — Что? — поторапливает меня Азамат, потому что я зависаю. — Да видишь ли, с беременностью это очень плохо сочетается. Если окажется, что мне надо лечиться немедленно, боюсь, придётся затею с размножением отложить. Хотя… — тут меня снова осеняет. — Это же может быть причиной! — Как причиной? — Азамат таращится на меня в ужасе. — Да может, и не было никакой древесной слюны, просто у меня глюки! Так бывает иногда, и у моей мамы было, ей автобусы в спальне мерещились. Вполне возможно, что у меня то же самое. Это ненадолго. Я-то думаю, что-то у меня всё слишком легко идёт: не мутит, ем всё подряд, голова не кружится… Ну вот, зато глюки появились. При этих словах на террасе появляется Алтоша с буком. Я хихикаю. Он сразу настораживается. Небось уже за симптом принимает… — Вот, смотри, — он поворачивает ко мне экран. Я углубляюсь в чтение, хотя это трудно. Энциклопедию явно писали давно, так что кое-где слова пишутся иначе, чем я привыкла, а многих я вообще не знаю, приходится спрашивать. Общим смыслом там написано примерно то же самое, что сказал Алтонгирел. Указаны регионы, в которых эта фигня особенно часто встречается — как раз тропики. Про симптомы сказано, что это зависит от индивидуальных особенностей жертвы: бережливый человек начинает подозревать всех в том, что его хотят обокрасть; ленивый человек совсем перестаёт работать и часто умирает от неподвижности; драчливый человек… ну, это понятно. Непонятно только, чего мне ждать от себя, тем более, что изменения происходят медленно и незаметно, часто по многу лет. — Ну и какая у меня главная черта? — спрашиваю я, рассеянно глядя в текст. — Доброта, — тут же говорит Азамат. — Злоба непомерная! — одновременно с ним выпаливает Алтонгирел. Я обвожу их выразительным взглядом. — Хотите сказать, у меня уже раздвоение личности? Поскольку они не находятся, что ответить, я снова утыкаюсь в несчастную статью в энциклопедии. О, да тут есть картинки! И… — Оно не так выглядело! — радостно восклицаю я. — Как — не так? — хмурится Алтоша. — Ну вот, гляди, тут нарисовано, как выглядит древесная слюна. В трёх вариантах, трое разных больных рисовали. Она похожа на паутину, такие лучики по веткам приклеены, а в середине собственно плевок. А то, что я видела, выглядело по-другому. Оно только вниз свисало, а сверху был такой комок поплотнее. Духовник смотрит на картинки с сомнением. — И что, ты думаешь, если оно другой формы, то это не то? Но у нас ничего похожего больше не водится… — Это я уже поняла, — перебиваю я. — Но согласись, это повод понадеяться на лучшее? Он растерянно пожимает плечами. — Не знаю… конечно, лучше бы ты была здорова, но что-то мне в это плохо верится. — Неужели? — удивляюсь я. — А я-то была уверена, что ты мечтаешь меня со свету сжить! Духовник резко выпрямляется и бросает испуганный взгляд на Азамата. — Смотри, уже начинается! Я фыркаю. Азамат криво ухмыляется. — Не волнуйся, это как раз для Лизы нормально. Она тебе так и не простила, как ты её на корабле к стенке прижал. Так до сих пор и ждёт, что ты её придушишь. Духовник бубнит что-то о бешеных тёлках, и я не отвешиваю ему подзатыльник только чтобы буйнопомешанной не сочли. — И что мы теперь будем делать? — спрашивает духовник, проворчавшись. — Лично я собираюсь пойти обратно на пляж и взять пробу этой штуки, а потом прогнать несколько анализов. Мужики переглядываются. — Это звучит разумно, — с нажимом говорит Азамат. — А вдруг она ещё сильнее заразится? — выдаёт Алтоша. — Это как, прости? У вас бывают градации степени заражённости одного организма? Алтоша мнётся, не зная, что ответить, но в итоге сдаётся, заявив только, что одна я никуда не пойду. Поэтому меня торжественно провожают в номер за чемоданом, а потом на пляж. — Вы только близко не подходите, — говорю я им. — Ещё не хватало, чтобы вы тоже заразились. Я надеваю перчатки и встаю на прихваченный от постоялого двора ящик, чтобы удобно было дотянуться до объекта. Сначала я пытаюсь отщипнуть кусочек, но вещество загадочной дымки оказывается плотным, как ткань, так что приходится отпиливать ножом. Упаковав добытый кусочек в пробирку, я приглядываюсь к утолщению наверху. Мне кажется, оно из чего-то другого. Я протягиваю руку пощупать — оно твёрдое и окружено волосками. Тут у меня из-под руки раздаётся какой-то звук, и в ту же секунду в гуще дымки мелькает искажённое лицо. Я с визгом отпрыгиваю, грохаюсь с ящика и задним ходом на четвереньках мчусь прочь, пока не натыкаюсь на Азамата. |