Книга Я любовь напишу, чтобы ты ее стер, страница 7 – Галина Турбина

Но ей-то что ей теперь делать? Что?!

Она продолжала метаться по комнате, иногда топая ногой, досадуя и злясь.

Раздавшийся неожиданно громкий стук в дверь, заставил Ясмину запнуться. Она, чуть не упав, остановилась, наконец.

— Дочь, открой дверь! — раздался требовательный голос отца.

Ясмина тяжело вздохнув, направилась к двери и открыла ее.

— Проходи, — уныло сказала Ясмина, пропуская отца в комнату.

Вслед за отцом вошла и мать.

— Ясенька, доченька, — попыталась ее обнять мать, — папа мне все рассказал. Ты еще слишком молода, найдется тот, кто будет по сердцу тебе и ты ему.

— Мам, со мной все хорошо, — сказала Ясмина, уклоняясь от объятий матери и, бросив на отца укоризненный взгляд, добавила: — не больно то мне и нужен был этот Дэвойр.

— Ясна, дай нам поговорить с дочерью, — попросил Амьер жену.

— Но как же… — растерялась мать.

— Ну, ты же видишь, с ней все хорошо, она ничего с собой не сделала.

Ясмина фыркнула на это.

Амьер взял жену за плечи, легко чмокнул ее в щеку и развернул к двери.

— Иди, лучше посмотри как там ужин, — подтолкнул он жену, выпроваживая за дверь.

— Вот всегда ты так, — тяжело вздохнула Ясна, разворачиваясь лицом к мужу, — она ведь и моя дочь тоже, я так же о ней беспокоюсь и хотела бы пожалеть ее, поговорить с ней. Я женщина, мне будет легче понять ее.

— Ясна, у тебя пятеро детей и среди них еще одна дочь, — скупо улыбнулся Амьер.

— У тебя тоже, между прочим, — проворчала Ясна, все же закрывая за собой дверь.

— Ну, что, дочь, пойдем, поговорим? — предложил Амьер Ясмине.

— Папа… — всхлипнула Ясмина.

Амьер раскрыл объятия, и Ясмина кинулась в них, прижалась к груди отца.

— Ну, ну, что ты, ничего такого смертельного не случилось, — гладил отец дочь по спине, целовал в макушку.

Амьер развернул Ясмину, и, обнимая ее за плечи, повел к кушетке, стоящей в глубине комнаты, у окна.

Усадив дочь, он сел рядом, и взял ее ладони в свои.

— Что ты себе надумала? Что накрутила?

— Мне так стыдно, папа, — всхлипнула Ясмина.

— Стыдно? — удивился отец. — Почему?

— Дэвойр… он все понял… что я его… он так смотрел… — всхлипывая, пыталась объяснить Ясмина, — еще и «прости» сказал… и Фолкет все понял… Дэвойр променял меня на его сестру… а я… мне так больно и так стыдно…

— Ты что, малышка? Это пусть Дэвойру будет стыдно, что он тебя, такую красивую и хорошую променял на другую. И, я уверен, он еще будет жалеть о своей женитьбе.

— Ты успел ему предложить меня в жены? — ужаснулась Ясмина.

— Нет, нет, успокойся, я не успел с ним поговорить, а сейчас уже не имеет смысла. И ты зря страдаешь, никто, кроме Айтала ничего не понял. А Дэвойр и не подозревает, что ты… скажем так… захотела его в мужья.

— Захотела в мужья, — попыталась улыбнуться сквозь слезы Ясмина, — скажешь тоже…

— А что, разве не так? — улыбнулся в ответ отец, достав платок и вытирая Ясмине, как маленькой, слезы. — Это твой каприз, малышка, и ничего более. Забудь о Дэвойре, он не стоит тебя, я это знаю точно.

— Хватит, я уже не плачу, — забрала Ясмина из рук отца платок.

— Ну и прекрасно, иди ко мне.

Ясмина прижалась к отцу, уютно устроившись в его объятиях.

— Я его забуду, — пообещала она, — пусть он женится на другой, раз не достоин меня.

— Вот и умница. Ты такая красивая у меня, доченька. Да женихи слетятся к нам, как только я им это позволю. А ты будешь капризничать, всячески изгаляться над ними, испытывать их на прочность, а я буду выбирать из них достойного тебя, того, кто пройдет мою проверку и выдержит твои капризы.

— Не нужны мне никакие женихи.

— И Дэвойр тебе тоже не нужен, — веско заметил отец.

— Я пообещала тебе, что забуду его, — вздохнула Ясмина, еще теснее прижимаясь к отцу, его объятия дарили ей защиту, успокаивали, давали силу говорить о том, что произошло, — но, боюсь, мне будет это сделать не легко. А ты бы сумел забыть маму?

— Не надо, не сравнивай, у нас с твоей мамой своя история. И я, честно говоря, не хотел бы, чтобы тебе пришлось… в общем, у тебя своя жизнь, и я не хочу, чтобы ты повторила судьбу своей матери.

— Но ведь вы с мамой любите друг друга, и она счастлива.

— Я надеюсь, что она счастлива со мной, но я когда-то доставил твоей маме много… скажем так, неприятностей.

Ясмина кое-что знала об этих, как он говорит, неприятностях. Но говорить об этом отцу не стала.

— Я так хочу забыть Дэвойра, папа, и никогда его не вспоминать.

— Ты забудешь, обязательно забудешь, тебе просто надо отвлечься и начать принимать ухаживания других волеронов. Если пообещаешь, что будешь осторожна, я тебе это разрешу, и предоставь мне право отгонять тех, кто будет тебе неприятен, или не устроит меня.

— А что с Фолкетом? — вспомнила Ясмина про своего обидчика. — Мне он показался наглецом невоспитанным. И в придачу еще какой-то блеклый, некрасивый.

— А этот наглец, — ухмыльнулся в макушку дочери отец, — как только ты ушла, в виде искупления своей вины попросил твою руку.

— И что ты? — замерла в объятиях отца Ясмина. — Ведь это насмешка с его стороны, он просто издевался.

— Успокойся, — погладил ее по спине отец, — я это прекрасно понял, неужели же ты думаешь, что я отдал бы тебя ему?

— Нет, я так не думаю, просто мне неприятно, что он насмехается.

— А чтобы он впредь не смел так себя вести, твои братья очень доходчиво ему объяснят, что шутить со мной нельзя.

Ясмина подняла голову и, заглядывая в лицо отца, встревожено спросила:

— Он хоть жив останется?

— Не беспокойся, останется, — чмокнул в нос дочь отец, — но пусть это ему послужит уроком. Хотя… таким ни один урок впрок не идет.

— А я и не о нем беспокоюсь, — выбираясь из объятий отца, ответила Ясмина.

— Не переживай, обезглавливать Дом я не хочу. И я прекрасно понимаю, что за намеренное убийство регира меня ждет суд и не спасет даже заступничество Владыки. Но проучить его следует. И я не ограничусь хорошей трепкой. Дом Северного ветра один из немногих, кто не перебрался в Змеиную Пустошь. Этот Дом живет обособленно. Мы пытаемся не вмешиваться во внутренние дела Домов. Но, пожалуй, пришла пора, проверить чем и как дышат Дома, оставшиеся в горах. Слишком уж некоторые из них пытаются изо всех сил сохранить свои территории закрытыми. Дом Северного ветра, где регир этот Фолкет, мало кого пускает на земли, принадлежащие им. И это подозрительно, пора бы им быть более открытыми. Так ведь?