Книга Зло знает мое имя, страница 54 – Элис Грин

Теперь я чувствовала себя ребенком, которые просит у старших конфетку перед ужином.

— У тебя есть оружие, способное остановить армию Запада. Оно мне необходимо.

Сайбер села прямо на пол, скрестив ноги и задумчиво и совсем не по-детски посмотрев на меня.

— Верно. Мой меч, которым я когда-то убила себя, чтобы остановить Зиру, Ниана и Силву. Он может остановить любого, кто угрожает его владельцу. Мне его папа сделал.

Папа, если я не ошибаюсь, Создатель.

— И? Я могу попросить его у тебя? На время.

— Попросить можешь, — протянула богиня загадочно, — но получишь ли ты его — зависит только от тебя. Я никогда просто так ничего не делаю. Вы — люди, были камнем преткновения моей семьи. Из-за вас в моей груди зияющая дыра. Белые крылья вырваны с корнем. От меня ничего не осталось, кроме тени и воспоминаний. Ты первая, кто разбудила меня по-настоящему. Владелица моей крови. Но была и еще одна. И она знает цену моей помощи. Думаю, тебе стоит с ней поговорить.

В воздухе рядом с Сайбер возник до боли знакомый облик. Вилл, была расстроена и даже не смотрела на меня.

И тут я поняла почему она так часто являлась мне. Так же, как и Сайбер, она обладала эфирным телом.

— Ты заключила с ней сделку? — обратилась я к матери, упорно игнорировавшую меня.

— Да, — ответила за нее богиня. — Всего лишь спасение дочери и деревни взамен на вечное служение.

Наконец Вилл посмотрела на меня, но лучше от этого не стало.

— Эльза, — только и сорвалось с ее уст.

Так это все ради меня. Ради любви к семье. Ее душа никогда не обретет покой.

Я даже знаю, что хотела от меня Сайбер.

— Взамен, я тоже должна буду служить тебе?

Мы с мамой вели невидимый для божества диалог. И всеми силами она хотела мне сказать, чтобы я бежала, уходила отсюда. Не смела ничего просить. Но я не могла.

— Вы так похожи, — девочка хлопнула в ладоши, — Готовы на все, ради защиты своей семьи. На самом деле, я ещё не решилась, что с тобой сделать.

— Давай замену, — откуда-то в голосе прозвенела сталь, — Ты отпустишь маму, а я займу ее место. Буду служить тебе столько, сколько ты захочешь сама.

Глаза Вилл наполнилось слезами.

— Нет! — воскликнула она, и рванула ко мне, будто пытаясь закрыть собой. Вот только мне никто не угрожал. Кроме меня самой.

Сайбер задумчиво нахмурилась.

— Неплохое предложение. Ты ещё при жизни сильная. Твой дар истинное проявление божественной крови. Твой дух будет силен не менее. А ты Вилл, уже, возможно устала.

— Нет, не устала, Сайбер, прошу, не трогай ее. Она же совсем дитя.

Она будто не слышала маму.

— И все же этого маловато для спасения мира, который мне порядком поднадоел. Моя сестра, Зира, была очень вспыльчива, как и его народ. И кто-то должен поставить их на место. И опять я. Что же, ладно. Сделка звучит так. После совершения условий с моей стороны, то есть прекращения войны и сохранения жизней Северян, а также, собственно, победы в войне, я забираю твою жизнь.

Вдруг Вилл добавила.

— И только ее. Больше ничью другую.

Сайбер закатила глаза.

— Да, и только ее. Никто другой мне не нужен. А также освобождаю душу твоей матушки.

Она протянулась мне тонкую кисть, которую я тут же пожала.

Наши руки на мгновение покрыл голубой огонь, знак сделки, и тут же исчез.

Она первая одернула руку.

Вдруг прямо между нами завис меч. Белый, как сама белизна. И только его рукоять была испещрена черными лозами, словно впивающимися в прочный лёд.

Он легко лег мне в руку, словно для меня и ковался.

— Тебе нужно будет научится владеть им, — заявила Сайбер, теряя ко мне интерес. — И как только начнется битва, ты должна будешь найти предводителя и окропить его кровью лезвие. В этот же миг все, кто дал ему клятву верности, превратятся в ледяные статуи и первый же луч солнца оставит от них лишь живительную влагу для земли.

— То есть, они погибнут?

Сайбер улыбнулась в ответ на мой вопрос.

— Такова цена войны, Эльза. Либо ты убьёшь, либо убьют тебя и твоего милого муженька с его очаровательной сестрёнкой.

Теперь меч уже не казался мне святым даром.

Конечно, что для богини какие-то пару тысяч сотен жизней. Откуда ей знать о семьях, ждущих их с войны, от боли потери и одиночестве. Хотя, наверное, она все это знает.

— Позволь мне проводить Эльзу, — спросила Вилл у своей повелительницы.

Она махнула рукой и поспешила обратно, к своему телу.

— Ради всех нас, идите, я еще недостаточно восстановилась, чтобы так надолго поддерживать эфир. И да, вот еще.

Она щелкнула пальцами и на моей шее появилась подвеска в виде крошечной стеклянной бутылочки с синей жидкостью.

— Это яд. Стоит ему коснуться твоих губ, как сердце остановится. Как только оборвется твоя жизнь, король Моран поднимет свой победный флаг. Я буду ждать тебя здесь, Эльзара.

От звука полного имени у меня чуть подкосились ноги.

* * *

— Ты поступила очень глупо, — кажется, мама была в ярости, — Ты хоть понимаешь, что с тобой будет?!

Нет, не понимаю. Просто так пришла сюда жизнью своей торговаться. Ради забавы. Мне же больше нечем заняться в должности королевы, жены, и правительницы Эфии.

— Идёт конец. Самый настоящий конец. Рен травит реки, выкашивает поселение за поселением. Он не остановится. И пока есть хоть малюсенький шанс это все остановить без угрозы моей жизни, я не притронусь к этому мечу и яду.

Это ее не успокоило, но и настаивать она перестала.

— Тебе виднее, моя королева. Но будь осторожнее и знаешь, — мне кажется, она чуть засмущалась, — тебе стоит больше проводить времени со своим мужем. У нас с твоим отцом было все сложно, он любил Лауру всем сердцем, и я это понимала, но все же… Тебе повезло, моя девочка.

Полупрозрачная рука легла на мой затылок.

— Ты любишь и любима. Ты красивая и сильная. Живи, Эльза, пока можешь жить. Вот, мы и пришли.

И правда мы снова пересекли озеро и оказались у выхода.

— Я постара… — рядом была пустота. Говорить уже было не с кем.

Мама снова исчезла.

Вспомнив все ошибки и где располагаются самые острые камни, я снова начала протискиваться через ущелье. Еще и с мечом. Дала бы ножны какие, что-ли. Лицо не пострадало. Зато платье треснуло порядочно. И как я в таком виде вернусь в деревню.

Однако это оказалось последним, о чем стоило волноваться.