Книга Не будите спящих красавиц, страница 31 – Таиска Кирова

— Что ты, — Яга отмахнулась свободной рукой и допила чай, — он только Василинку любит, кузнецову дочку. Это зелье для нее сварено, между прочим. Повторная доза, чтобы закрепить результат. С первого раза не очень подействовало. Наверное, я в составе немножко ошиблась.

Из рюкзака у моих ног выпрыгнула лягуха. Выглядела она не очень хорошо, насколько я могла судить о ее внешнем виде. Вчерашнее купание явно не пошло ей на пользу.

— Ква, — жалобно квакнула она, глядя на меня.

Я подняла страдалицу и посадила на плечо. Яга укоризненно покачала головой.

— И что ты в ней нашел? В котелке от нее больше пользы будет.

— Мы поменялись, — напомнила я, — не забыли?

— Ладно, — примирительно успокоила меня старушка.

Вместе мы собрали тарелки со стола. Яга мыла, а я вытирала вышитым рушником и ставила на полку.

— Мурза, а у тебя тоже такая фамилия есть? — спросила между делом Яга.

Мурзика я знала недостаточно хорошо, да и врать старушке не хотела, поэтому ответила максимально честно:

— Я пока не уверен в этом до конца.

— Как это понимать, разве ты еще ни разу с девками хороводы не водил?

— Что вы. Мне они совсем не нравятся, — сказала я и тут же прикусила язык.

Кажется, я немножко забыла, что выступаю от имени Мурзы. Стон ученика намекнул, что термин «криворукость» можно смело применять ко всем частям моего тела без исключения.

— Я хотел сказать, безусловно, мне очень нравятся девушки. Но я еще молод для хороводов, то есть для отношений.

Ядвига Константиновна мне не поверила. Это было видно по тому, как менялось выражение ее глаз, всякий раз, когда она смотрела на меня. В них отражалось сожаление, недоумение и затаенная грусть.

Не исчезло это выражение и чуть позже, когда она вышла проводить меня за ворота.

— Иди все время прямо, никуда не сворачивай, — Яга давала последние наставления. — Как доберешься до первого придорожного камня на распутье, подожди попутчиков. Один через Дремучий лес не пройдешь, даже не пробуй.

— А можно печку заказать? — я вспомнила о транспорте, на котором приезжал Котофей.

— Деньги–то есть у тебя?

— Вот, — я вытащила из кармана и развернула веер одинаковых купюр.

— Я про монеты спрашиваю, а ты мне картинки тычешь. Медяшки али серебрушки давай.

Яга даже немного рассердилась.

— Ладно, пешком так пешком, — я убрала бесполезные бумажки. — А на распутье в какую сторону свернуть?

— Там на камне все написано. Да имя свое не сказывай, не любят у нас басурман. Лучше говори, что Иваном кличут.

— Как царевича? — обрадовалась я.

— Ну, не совсем, — честно призналась Ядвига Константиновна, — а кто обидеть захочет, тому мной угрожай, мол, бабушка Яга из Лукоморья родней приходится. Как зелье передашь, сразу возвращайся. Если повезет, до вечера управишься.

— А если не повезет? — мне хотелось знать все варианты развития событий.

— Тогда, меня дома не застанешь. Я в столицу уеду на показ новой коллекции.

Застрять в этом измерении и потерять еще один день? Шеф, наверняка, рассердится. Мы планировали вернуться в субботу, сразу после того, как добудем сведения о прошлом Георгия. А сегодня уже воскресенье по календарю и никакого результата. Наш дуэт со стажером не оправдывал никаких надежд. Так и работу потерять недолго.

После вчерашнего слегка мутило. День обещал быть ясным и жарким, как, и положено любому сказочному дню. Я надвинула панамку на глаза, поправила рюкзак за плечами и побрела в указанном направлении, недовольно бурча под нос. Над головой пролетела кукушка, подозрительно покосилась в мою сторону, но ничего не сказала. Видимо, за рамки дозволенного я пока не вышла.

Зато, очень быстро вышла из леса. Лукоморье неожиданно закончилось великолепным лугом. Позади остались березки и осинки, которые хоть как–то защищали от солнца. Впереди, куда хватало глаз, цвели васильки с редким вкраплением ромашек. Тропинка, прямая как стрела, делила всю эту красоту на две равные части. Гудели шмели, важные как дирижабли на параде. Стрекозы хаотично сновали над травинками, а бабочки порхали с цветка на цветок. Облака сегодня напоминали белоснежную сахарную вату. Лучи сквозь них проходили как сквозь решето и золотыми стрелами падали в траву.

Мурзик сменил гнев на милость и теперь сам нес рюкзак. На его плече восседала гордая зеленуха.

— Фаню кормить не забывай, — напомнил мне стажер.

Так как в артефакте из едоков были я и слон, а я не Фаня, то речь, скорее всего, шла о слоне.

Я выглянула в окно. Животина мирно паслась в зарослях картофельного поля. Фаня, так Фаня. Я пожала плечами, и когда ученик успел к нему привязаться?

— Ты бы еще лягухе имя придумал, — предложила я.

— Уже, — обрадовал меня Мурз, — я назову ее Изольда.

— Вообще–то, она из болота. Как ты мог забыть вашу первую встречу.

— Ну и что. Изольда очень красивое имя и ей подходит.

Мурзик пересадил лягуху на ладонь и провел пальцем по зеленой спинке. Квакуха довольно жмурилась и раздувала щеки.

Я ехидно подсказала:

— Ты ее еще поцелуй.

Мурза не обиделся:

— Вот, не понимаю вас, женщин. Ядвига Константиновна не советует, ты — рекомендуешь. И кого я должен слушаться?

— Естественно, более опытную в этом вопросе, — как настоящая женщина, туманно ответила я.

— Я запутался, на что ты намекаешь, — стажер свернул с тропинки, скинул рюкзак и остановился передохнуть.

Пришлось зайти с другого бока.

— Скажи мне, друг мой, ты хоть в одной сказке встречал мужа бабы Яги?

— Можно подумать, что ты была замужем, — догадался подопечный, к чему я клоню.

— Именно, — я торжествовала.

Приятно было лицезреть ошарашенное лицо стажера.

— И кто же этот несчастный? — поддел меня Мурз.

— Вольдемар, к которому мы пытаемся попасть.

Я не собиралась вдаваться в ненужные подробности, что наш брак продлился всего два дня и преследовал чисто деловые интересы.

Мурзик поймал кузнечика в траве, чтобы покормить Изольду. Но упрямое земноводное категорически отказывалось есть. Либо она маялась похмельем, либо исповедовала идеи вегетарианства. Как ни пытался заботливый стажер запихнуть ей в пасть аппетитное насекомое, ничего не получалось. Наконец, Мурзик махнул на это дело рукой и продолжил путь.

Я замолчала, любуясь окружающим пейзажем. Мысли вырвались на свободу и помчали меня в прошлое к тем трагическим событиям, расколовшим мою жизнь на «до» и «после».