Онлайн книга «Дикарь»
|
Оскаленная морда склонилась надо мной. Мое отупевшее сознание зафиксировало, что клыки у нее белые, а не желтые, как у того бурого шатуна. Медведица обнюхивала мое лицо, словно что-то искала на нем или размышляла, что откусить первым. Я видела ее налитые кровью глаза, читала в них радость победы и не могла избавиться от мысли, что не может зверь так разумно выглядеть. Трепыхнулась в попытке высвободиться, но только еще сильнее оказалась придавленной к земле. Осмотр закончился. Медведица убрала от моего лица свою морду и заглянула в глаза. «Прощайся с жизнью», – прочитала я в ее взгляде. – Если убьешь меня, тебе тоже не жить, – пробормотала я, борясь с подступающей тошнотой. «Это не важно, – ответила она. – Ты посягнула на мое, поэтому должна умереть». – Андрей? – тихо продолжила я наш странный диалог. И снова медвежья морда оскалилась в ухмылке. «Это лишь человеческая его оболочка, которая меня мало интересует. Он мой самец, и тебе нет места в его жизни». – Скоро я покину его, – сделала я попытку вразумить ее, видя, как сильнее разгорается ненависть в ее глазах. «Он не отпустит тебя. Ты его околдовала, ведьма, крадешь у меня!» Что бы я не сказала, у нее на все был готов ответ. И с каждым словом она злилась все больше. В какой-то момент она так сильно придавила меня, что только от этого я чуть не умерла. Лес прорезал ее рев, и я почувствовала, как острые когти впиваются в мою грудь. Открытая пасть с острыми клыками приближалась к моему горлу, как чудовищная сила скинула самку с меня. И снова перед моими глазами развернулось сражение, только на этот раз оно было более ожесточенным. Два огромных пятнистых медведя не кружили на месте в экзотическом танце, они не предупреждали друг друга, не угрожали расправой, а, вцепившись пасть в пасть, катались по земле, приглушенно ревя. Я поняла, что победит тот, чьи челюсти окажутся крепче, кто первый перекусит другого. От пережитого стресса я плохо соображала и не понимала уже, кто есть кто. Когда один зверь оказался поверженным и бездыханным на земле, мне показалось, что победила злобная самка. Слезы брызнули из глаз, и спазм перехватил горло. Я задыхалась, хватая ртом воздух, но отчетливо видела, что происходило дальше. Прямо на моих глазах медведь превращался в человека. Он ревел безостановочно, задрав голову, в то время как конечности его укорачивались и становились тоньше, шерстяной покров исчезал на глазах, вместо него проступали участки обнаженного тела. Я слышала какой-то хруст и видела, как меняется медвежья грудь – ребра уходили внутрь тела и сжимались. К тому моменту, когда вместо медведя передо мной оказался Андрей, я уже практически лишилась сознания, происходящее улавливала его остатками. Он поднялся с земли и, пошатываясь, приблизился ко мне. Он был совершенно обнажен, голыми ступнями продавливал снег. – Идти можешь? – спросил он. Я покачала головой, понимая, что не чувствую ни рук, ни ног. Тогда Андрей поднял меня с земли и отнес в дом. Только когда он оделся, а я немного отлежалась, способность мыслить разумно почти вернулась ко мне. – Ты ее убил? – задала я первый вопрос, который меня волновал сильнее всего. – Да, – ответил он и уронил голову на сложенные на столе руки. – Ты любил ее? – с замиранием сердца спросила я. Андрей встал и подошел ко мне. Присел рядом и взял за руку. – Она была такая же, как я… – Оборотень? – Перевертыш, как называют нас в народе, – грустно улыбнулся он. – Теперь ты мне можешь рассказать все? – Теперь могу… Он молчал, собираясь с духом, а я ему не мешала, терпеливо ожидая продолжения. Все это время моя рука находилась в его, и забирать ее я не собиралась. – Твоя легенда не совсем правдива, – заговорил он, не глядя на меня. – Медведица та хотела напасть на моего отца, защищая детеныша. Он стрелял, чтобы спугнуть ее, а попал в медвежонка… Перед моим мысленным взором разворачивалась трагедия, что случилась в этих краях много лет назад. Я отчетливо представляла себе маленький обездвиженный трупик пятнистого медвежонка, убитую горем мать-медведицу. С какой ненавистью она смотрит вслед человеку, убившему ее дитя, как сильно хочет отомстить… – Отец вернулся тогда и забрал труп, пока его не склевали ястребы. Шкура такого медведя ценилась на вес золота, хоть это и нарушало негласное соглашение. – Что за соглашение? – Люди не трогали таких медведей. А они платили нам тем, что не разоряли хозяйства, не наведывались в деревню. Все знали, что звери эти очень умные, что их очень мало, считанные единицы. А детеныши у них и вовсе рождались редко, считались уникальными. В моем отце тогда заговорила жадность, желание разбогатеть… Я задумалась. А что изменилось бы, оставь он медвежонка на съедение падальщикам? Ровным счетом ничего. Разве что, на совести его лежал менее тяжкий грех. – Что было дальше? – потребовала я. Эту историю я должна выслушать до конца. – Вскоре после этого меня выкрала колдунья. Тут ты сказала правду, мне тогда едва исполнилось семь лет. – Но кто она и зачем это сделала? – Тогда этого не знал никто. Гораздо позже, спустя несколько лет, я это понял. Та колдунья и была мать мертвого медвежонка, только в человечьем обличье. Люди до сих пор не знают, что пятнистые медведи только наполовину звери, а на самом деле перевертыши. Кстати, колдунья не была старухой, как говорится в легенде. Тогда она была еще молода и довольно красива. Я представила себе молодую женщину почему-то в длинном красном сарафане с развивающимися на ветру черными волосами. – Мой старший брат заметил, как она уносила меня со двора, и организовал погоню. Мужчины деревни нагнали колдунью на опушке леса. Просто так бросить она не могла меня. Должна была свершиться месть. Тогда она меня прокляла и покусала. Раны на руках долго не заживали, даже знахарка не могла с ними справиться, и медикаменты не помогали. Но через полгода они затянулись, и в моей семье постепенно забыли о тех страшных днях. Я слушала его, боясь пропустить хоть одно слово, но картинка все равно не складывалась. – Она покусала тебя в образе человека? – уточнила я. – Странно как-то… – Ну да. Я хорошо помню ее искаженное ненавистью лицо и острые клыки. В деревне тогда все посчитали ее сумасшедшей. Да и я думал так же какое-то время. – До каких пор? – Пока мне не исполнилось четырнадцать. – И что же тогда случилось? – Это произошло не сразу. На второй день после своего дня рождения я понял, что меняюсь. У меня обострились все чувства. Я начал сторониться людей, становился все более замкнутым. Даже ночевать из дома перебрался в сарай. Не мог видеть никого из своей семьи. А еще мною постоянно завладевала неконтролируемая злость. В такие моменты я боялся причинить кому-нибудь вред. Именно в сарае я первый раз и обернулся… |