Книга Рейс № 103 Нью-Йорк – Москва, страница 45 – Анастасия Маркова

— Арина, я не в праве на тебя давить. Но, прежде чем бежать от меня, прошу, взвесь все хорошенько. Договорились? — он хотел накрыть мою руку своей, но убрал её.

Я кивнула, незаметно для себя выпила в тишине чашку кофе и, хоть мы условились о том, что тщательно обо всём подумаю, направилась паковать вещи. В течение дня мне следовало принять решение — вернуться к нему вечером или же снять квартиру, хотя бы пока на сутки.

Всю дорогу мы молчали. Я-то порывалась приехать на работу и первым делом написать заявление об увольнении, избавившись тем самым от мучительных терзаний, то уговаривала себя дать нам шанс.

— Останови, пожалуйста, за тем перекрёстком, — попросила Орешкина, когда до работы оставалось не так уж и много.

— Переживаешь из-за того, что кто-то увидит нас вместе? — его голос прозвучал резче обычного. И чего так злиться?

— Не хочу сплетен, — честно призналась ему.

Он ничего не ответил, но просьбу мою выполнил. Я выскочила из машины, прижав сумочку к груди, проводила встревоженным взглядом отъезжавшую «Мазератти».

«Только бы никто не заметил, как я выходила из его машины», — встревожилась я.

Тот факт, что босс не стыдился совместного появления на работе, грел душу. Но готова ли я была к подобным кардинальным переменам в своей жизни?

В кабинет я вошла последней, и все коллеги разом уставились на меня. В этот момент панический страх завладел моим разумом.

«Вдруг им известно, где я была вчера вечером и у кого ночевала? — пронеслась в голове шальная мысль. — Может, у меня на лице все написано?»

— Ты чего такая перепуганная? — полюбопытствовала Раиса Васильевна, едва я села за свой стол.

— Приснилось ночью, что на работу опоздала. До сих пор отойти не могу, — ляпнула первую чушь, пришедшую в голову. — Думала, вещим окажется. С четверга на пятницу же.

— Конец недели. Видимо, сказывается усталость. Потерпи ещё немного, и настанут долгожданные выходные, — посочувствовала начальница.

До обеда трудилась изо всех сил. Делала больше, чем следовало за такую зарплату, однако нужно было чем-то себя занять, чтобы не думать каждую минуту о своём боссе и о том, как поступить дальше.

Я возвращалась из приёмной с документами, на которых нынче стояла размашистая подпись Орешкина, когда зазвонил мобильник. С моих губ слетел горький вздох, едва взглянула на экран телефона.

— Арина, это правда? — с осуждением проговорила мама, едва мы поздоровались.

— Что именно? — прикинулась глупышкой.

— Ты вчера была в ресторане с другим мужчиной?

— Да, — решила не ёрничать.

— А как же Саша? Ты о его чувствах подумала? — мама значительно повысила голос.

— Я ничего предосудительного в деловом ужине не вижу. Константин Евгеньевич — мой босс. И между нами ничего нет — ответ на твой следующий вопрос. — «Пока», — мысленно добавила про себя. — Позволь тебе напомнить, что мы разошлись.

— Это обычная ссора. Ещё помиритесь, — уверенно проговорила мама.

— Нет. Не помиримся. По крайней мере отношений как раньше между нами уже не будет, — решительно заявила в ответ.

— В чём причина?

— Откуда тебе известно, что я была в ресторане? Шурик нажаловался? — с моих губ слетел ехидный смешок.

— Он не жаловался, — мама встала на защиту моего бывшего жениха. И чем тот так её приворожил?

— Может, Шурик тогда и об измене своей тебе рассказал? — с сарказмом поинтересовалась у неё.

— Да, рассказал! И что здесь такого? — невозмутимо проговорила она.

— Как «что здесь такого»? — завелась я, словно ужаленная. — Ты считаешь, что ничего страшного в этом нет?

— Да.

— В конце концов, поменяйся хоть на миг со мной местами! Представь только, каково мне сейчас! — во мне говорила обида.

— Думаешь, твой отец был святым? — её ответ вышиб из меня на мгновение дух. Я не знала, что сказать, настолько сильно она меня шокировала.

— И как ты с этим жила? — еле слышно спросила у неё, когда обрела дар речи.

— Как все. Ни я первая с этим столкнулась, ни я последняя. Двое детей, идти некуда.

— Прости, но я не стану с этим мириться. Предавший однажды — предаст не единожды, — вспомнилась мне поговорка.

— Арина, пожалуйста, дай ему шанс, — взмолилась мама.

— Нет, — я была решительна, как никогда.

— Он очень переживает, — казалось, она не слышала меня и продолжила настойчиво и последовательно добиваться своего.

— Поздно пить «Боржоми», когда почки отказали. Его теперь и вовсе не должно волновать, где и с кем я провожу любое время суток. Заметь, ночи в том числе, — мои слова могли довести её до инфаркта, но командовать мной больше никому не позволю. Хватит, устала уже потакать всем.

— И на что ты надеешься? Неужели не понимаешь, что он попользуется тобой и бросит? — она больно била в самое сердце, не щадя моих чувств.

— Пусть. Зато каждый из нас получит желаемое, — спокойно произнесла, хотя внутри все закипало от злости.

— И чего хочешь ты? — прямолинейно спросила она.

Я решила прикрыться мечтой о карьерном росте, поскольку признаться в том, что начала испытывать к Орешкину нечто большее, чем просто влечение, не могла на данный момент даже себе.

— Повышения в должности.

На том конце трубки повисла тишина, однако вскоре моя обработка началась заново.

— Арина, одумайся, пока не поздно, — вкрадчиво произнесла мама, надеясь, что я уступлю.

— Нечего тут думать, — возразила ей.

— На дороге такие, как Шурик, не валяются, — настаивала она на своём. — Его быстро кто-нибудь к рукам приберёт.

— На здоровье! — несдержанно сказала я.

— Молодая ты ещё и зелёная, — шумно вздохнула мама.

— Какая есть!

— Потом локти будешь кусать.

— Не буду, — без колебаний я выговорила.

— Приедешь завтра? — полюбопытствовала мама, когда поняла, что до меня не достучаться.

— Нет, — коротко отрезала. Хоть очень соскучилась по ней, два дня неустанных нотаций я попросту не выдержу.

— И где собираешься провести выходные? Только не говори, что у него! — она снова разозлилась.

— Пока не знаю. Как сложится, — мой голос казался уставшим. Этот разговор порядком вымотал меня.

— Арина, не шути так, пожалуйста, — взмолилась она в очередной раз.

— Мама, я всю жизнь была послушной дочерью. Делала то, что хотелось тебе, — сделала акцент на последнем слове. — Позволь на этот раз мне самой принять решение и поступить так, как велит сердце. Да, возможно, я допущу ошибку и будет в последствии нестерпимо больно. Возможно, тысячу раз пожалею о своём поступке, но это мой путь, и мне нужно его пройти с твоей поддержкой или без неё. А теперь извини, нужно идти работать, — простившись с ней, нажала на отбой.