Онлайн книга «Стокгольмское дело»
|
Он лежал и думал, пока не сообразил. Главное вот что: она понимает его с первого слова. Не притворяется, что понимает, как почти все девчонки, а по-настоящему понимает. Не использует свою открытость как инструмент, чтобы влезть к нему в душу, как все эти кураторы или ведьмы из социалки. Понимает и молчит. Родная душа. Какое это имеет отношение к красоте? Никола закрыл глаза и беззвучно прошептал сам себе: – Имеет. Самое прямое отношение. Глупая поговорка: утро вечера мудренее. Ничего подобного. Никогда в жизни ему не было так хорошо, как накануне вечером. А с наступлением утра пришла мучительная, сверлящая мысль: Исак. Исак, заказавший убийство одного из своих. Предатель и убийца Исак. Пару дней назад Симон Мюррей в кабачке нашел Белло. – Слухи ходят… говорят, Никола хочет со мной встретиться. – Мне со снютами чесать языками западло, – громко сказал Белло, незаметно кивнул и назвал место и время. Они встретились там же, в карьере. Те же депрессивные серые отвалы. Тот же замурзанный «фольксваген». – Тебя опять подвез твой… твоя горилла? – Если ты имеешь в виду Белло, то он никакая не горилла. И даже не обезьяна, как вы, снюты, привыкли нас называть. Мюррей нахмурился. – Я не это имел в виду… Где-то далеко, но явственно послышался скрежет какой-то техники. Никола почему-то считал, что этот карьер заброшен. Оказывается, нет. Они медленно пошли по засыпанной острым щебнем дорожке. Мюррей резко остановился и посмотрел в глаза Николе. – Итак, что ты хочешь? – почему-то с одышкой. – Хочу поговорить. Ты сам знаешь, о чем. – С чего бы? – С того, что слишком много дерьма летает в воздухе. Пора с этим кончать. – Вот как… интересно. Я-то думал, мне уже все ясно. – Что тебе ясно? – Вы погасили Юсуфа и того, второго, по ошибке. Думали, что он заказал Шамона… Никола молча ждал продолжения. – А теперь ты думаешь, что Шамона заказал не Юсуф, а Исак. Или как? В проницательности ему не откажешь, Симону-суке Мюррею. Надо что-то сказать. – Почему ты так решил? Я ничего против Исака не имею. Он мой ментор. – Был, возможно, – Мюррей почти пропел эту фразу. – Даже наверняка. Исак был твоим ментором. Не сомневаюсь, хотя это и печально. Ты мог бы выбрать другую дорогу. Но теперь… вряд ли ты на него шестеришь. – Кончай бла-бла. Пустые слова. Ты ничего не можешь доказать. – А вот этого ты не знаешь. Никола сунул руки в карман и носком ботинка откинул камешек. – Скажи мне, Симон: зачем люди идут в снюты? Неужели так интересно копаться в дерьме? Неужели не лучше заняться чем-то поприятнее? Это что-то врожденное? Плечи Мюррея напряглись. – Если дашь мне информацию, позабочусь, чтобы ты вышел сухим из воды. И покончить с этим болотом, в котором ты барахтаешься. Кончай, Никола. – Нет. Это ты кончай, Симон, – Никола достал из кармана мобильник. – Помнишь, как ты не мог взять в толк, почему Исака выпустили? Доказательств – мешок, а его выпустили. – Да… непонятная история. Будто кто-то махнул волшебной палочкой. Никола нажал кнопку воспроизведения на диктофоне. Послышался голос Мюррея. – Я видел обвинительный акт. Видел данные следствия. И уже много лет не видел такой безупречный материал. Он должен был загреметь минимум на три года – только за бухгалтерию. Экономические преступления в особо крупных размерах. Физиономия Симона-суки Мюррея побагровела, углы рта опустились. – Слушай меня внимательно, – Никола выключил запись. – И не дергайся. Ты прекрасно понимаешь, что передаешь секретную информацию криминальному элементу, каким ты меня считаешь. Это серьезная служебная ошибка, если не преступление. Это ты тоже понимаешь. Так что если не хочешь, чтобы я послал эту запись куда следует, ты должен ответить мне всего на один вопрос. Мюррей передернул плечами. Теперь он понял, почему Никола добивался встречи. – Я хочу знать все про Исака, – раздельно сказал Никола и демонстративно сложил руки на груди. Прошло с полминуты. В отдалении продолжал скрежетать невидимый бульдозер. – Ты сукин сын, и прекрасно это знаешь. – Может быть… только сейчас у одного сукиного сына больше причин для беспокойства, чем у другого. Мне надо знать, почему выпустили Исака. – О’кей. Но при условии: ты тут же сотрешь эту запись. Никола поднял руку ладонью вверх: договорились. – Я сам недавно узнал. Я тогда был не в курсе. Они прекратили дело по одной простой причине: Исак уже много лет работает на уголовку. Осведомитель. – Ты смеешься? – Ты слышал, что я сказал. Да, Никола слышал. Но не поверил. – Повтори еще раз. – Я перекопал кучу бумаг. Исак уже много лет играет на нашей половине. Снабжает информаций. Флиртует с Национальным оперативным отделом. Стучит на тех, на кого считает нужным настучать. Закладывает тех, кого ему надо заложить. Убирает конкурентов. Твоему другу, Шамону, не повезло: он вычислил Исака. Босс – стукач. Не спрашивай меня, как он это вычислил, – понятия не имею. И каким образом Исак узнал, что Шамон знает, – тоже не спрашивай. Это дела вашей шайки. И, конечно, Исак убрал Шамона. Налетчики в спортзале – либо его люди, либо наемные. И они пришли именно за Шамоном. Никола слушал так внимательно, как никогда и никого не слушал за всю жизнь, но все равно – не укладывалось в голове. – Поподробнее, Симон, – сказал он почти жалобно. – Я никак не врублюсь. Они стояли почти неподвижно. Почти ровесники. Мюррей – снют, который последние годы всеми силами пытался засадить за решетку Николу и его друзей, называющих друг друга братьями. Снют, про которого писали в газетах. «Мужественный полицейский, для которого борьба с гангстерскими бандами в Сёдертелье стала призванием и делом его жизни». Снют, который всегда должен быть на стороне добра и справедливости, повторил еще раз все подробности грязной игры. – И я думаю, после ранения, уже в больнице, Шамон все рассказал Юсуфу. Никола сразу вспомнил последние слова Шамона: Никому нельзя верить. Хочу завязать. О, дьявол… все еще подлее, чем он думал. Исак. Босс, оказывается, не только убийца. Крыса. Стукач и предатель. И он, Никола, задушит эту крысу. Справедливость… последний год он сильно сомневался, есть ли вообще на свете справедливость, но не-справедливость, да еще такую омерзительную, он не имеет права оставить без возмездия. Пути назад нет. |