Онлайн книга «Стокгольмское дело»
|
Но босс не был расположен к соблюдению ритуалов. – У нас с тобой всего час, – сказал он. – И надо многое постараться понять. Исак начала перечислять факты. Никола думал, что они сразу начнут обсуждать охоту на убийц. У него же в кармане доказательство: он знал, кто мог отслеживать каждый шаг Шамона. Но Исак, не умолкая, говорил о другом. Никола еле успевал записывать. Иштван должен платить три тысячи в месяц. Хоман – пять тысяч в месяц, и так далее, и тому подобное. В солярии в Ронне надо срочно менять правление, начать процедуру банкротства компании, которая владеет рестораном на Бадхюсгатан… Почему бы Исаку не позвонить своему адвокату и не дать ему все эти поручения? Никола же давно и твердо сказал: завязываю. Единственное, что я должен сделать, – отомстить за друга. И все. Исак словно прочитал его мысли. – Адвокату я не могу это поручить. Чересчур горячие пирожки, хоть я ему и доверяю. И по телефону не могу сказать. Снюты прослушивают каждое слово, уверен. И Юсуфу не стоит слишком часто здесь маячить. Так что ты большой молодец, что пришел. Но у Николы своя повестка. У него есть пирожок погорячее, а уже прошло полчаса. Мистер первый продолжал. Оформить покупку виллы в Норсборге, одну из его машин отправить на сервис, хоть она и в лизинге и оформлена на другое лицо – само собой. Пересмотреть и возобновить договоры с консалтинговыми фирмами. Дальше: вещи поважнее. Пусть кто-то подпалит «мазду» с номерами MFR-490 – машина охранника, который решил с ним собачиться. И главное – надо перевезти ящики с взрывчаткой из подвала на Шёбергсгатан в другое место. Осталось пять минут. – И как ты? Нашел отморозков? – Нет, пока не нашел. Зато узнал имя единственного человека, кто мог следить за всеми перемещениями Шамона. Через приложение «найти устройство». Его телефон был подключен к мобильнику Шамона. – Ничего себе… Кто? У Николы в груди полыхал пожар. – Юсуф. Исак прикрыл глаза. Юсуф. Самый приближенный к нему человек за последние восемь лет. Вместе выросли, Исак на пару лет старше. Если Никола и Шамон были как братья, Исак и Юсуф – близнецы. – Не хочу в это верить. – А ты подозревал, что Юсуф замешан? – Не хочу говорить, – мгновенно отрезал Исак. Задумался и добавил: – Впрочем… да. – Почему? – Потому что как раз перед тем, как эти суки явились в ММА, у Юсуфа схватило живот… вообще, нервничал, как новичок, я не мог понять, в чем дело. Тогда я и внимания не обратил, а сейчас понимаю: он знал. Знал, что они придут. – Но почему? – опять спросил Никола, на этот раз он немного растерялся. – Зачем ему?.. – Понятия не имею. Дверь за спиной Николы открылась. – Ваше время кончилось… – пропел надзиратель. Исак встал и пошел к двери. Когда он сравнялся с Николой, наклонился слегка к его уху – быстрое и даже изящное для его комплекции движении. Охранник не мог слышать, что он сказал, – еле слышный шепот. – Погаси эту суку, Никола. 27
По расчетам Эмили – девятая неделя. По традиции, посторонним сообщают о беременности не раньше двенадцатой. Но ведь это не касается отца и матери, какие же они посторонние… У них наверняка есть глубоко запрятанное биологическое право следить и заботиться о продолжении рода. Встроено в какой-нибудь ген. Конечно, право у родителей есть, только Эмили сама еще не знала, что делать: сохранить ребенка или прервать беременность. И даже если она решит рожать, вряд ли мама и папа примут участие, они по горло заняты сами собой. Чтобы не было искушений, она отложила поездку в Йончепинг. К тому же разбитая башка – не лучший гостинец для родителей. И главное: можно как угодно назвать ее жизнь, но слово «стабильность» приходит на ум последним. Позвонила Нине Лей, та обещала любую посильную помощь. В тот же день явились мрачные парни с несколькими чемоданами инструментов на каталке. – Мы из отдела персональной охраны. Больше всего похожи на «Рассерженных плотников» [51]. Быстро смонтировали дублирующую дверь металлическую решетку, установили сигнализацию и вручили ей браслет с большой красной кнопкой. Встроенный джи-пи-эс, если что-то случается. Нажимаешь кнопку, бумс! – полиции тут же известно, где ты есть. Если успеешь нажать. Но сказать, что она чувствует себя в безопасности, было бы явным преувеличением. Нина сама сказала: в их организации не все в порядке. Какая-то в державе датской гниль [52], добавила Эмили про себя. Через несколько дней позвонила в женскую консультацию. – А что за спешка? – спросила секретарша. – Можно спокойно подождать несколько недель. Нет. Ждать она не будет. Надо встретиться с акушеркой asap [53]. Она взяла такси и поехала в консультацию на авось – бывает, кто-то заказал время, а прийти не смог. Женская консультация в Старом городе. Она толкнула дверь, вошла в приемную и поразилась, как изменилась атмосфера. Не то чтобы на улице царила особая суета – нет, в этих узких, выложенных брусчаткой старинных переулках всегда было спокойнее и уютнее, чем в сверкающем и бурлящем деловом центре Стокгольма. Но здесь было не просто тихо, а очень тихо. И врачи, и акушерки, и будущие мамы передвигались медленно и с достоинством, говорили полушепотом, как будто в соседней комнате шла неописуемо важная лекция. – Инга, – представилась акушерка и спросила, как Эмили себя чувствует. Акушерка тоже шептала. Эмили подивилась, как ей удается так тихо нажимать кнопки на клавиатуре компьютера – еле слышный шорох. А может, заказывают специальные беззвучные клавиатуры. Кто их знает. – Страдаете вы или отец ребенка хроническими заболеваниями? Принимаете ли какие-нибудь лекарства? Про себя Эмили могла сказать точно: нет. В настоящий момент она никаких лекарств не принимает. А вот Тедди… Надо говорить правду. – Я никаких лекарств не принимаю. А вот что касается отца… надо узнать. Я отвечу позже. |