Книга Краш-тест, страница 45 – Анна Жилло

- Еще чего! – возмутилась я. – Даже не думай.

- Так, девушка, твой голос даже не совещательный. Если боишься, что будет мордобой, - не будет. Ну если только сам полезет. Но я все-таки травматолог, знаю, что и как хорошо ломается. А вот поговорить с ним поговорю. Чтобы даже близко к тебе не вздумал подходить. Разве что сама захочешь.

- Не захочу. Но все-таки… Может, не стоит? Ну его к черту. Он, конечно, всегда был ревнивый психопат, но до такого никогда не доходил.

- Нин, без разговоров. Если один раз дошел, можешь не сомневаться, последним не будет. Никогда не бывает. Я в травме поработал, знаю. Давай, собирайся. Нет, если не хочешь, можем, конечно, и здесь прибраться по-быстрому…

Я встала. Дело было не в уборке. Менять постельное белье, на котором меньше суток назад спала рядом с другим мужчиной, - вот в чем была главная засада. Что-то настолько неприятное, что…

- Поедем. Только, Максим, надо на кухне немного сейчас убрать. Там кошмары – вонять будут. И присохнут так, что не отдерешь.

Он посмотрел на меня… странно немного посмотрел. Включил свет на кухне, посмотрел на разлетевшиеся по всей кухне ингредиенты салата, подобрал с пола розовое щупальце.

- Да, Нинка, с тобой не соскучишься, - сказал он. – Где у тебя веник, совок и тряпки? Я сам уберу, тут стекла полно. Одевайся.

Я махнула в сторону шкафчика под раковиной, достала из ящика стола таблетки – черт, черт, черт!!! – и пошла в ванную собирать всякие мелочи, вроде трусов, косметички и зубной щетки. А потом зависла перед открытым шкафом, раздумывая, что надеть. Новый год все-таки, правда.

- Надень то платье, - попросил Максим, стоя в дверях. – Ну то, которое тогда…

- Не получится, - фыркнула я. – В стирку бросила. Там пятно здоровенное. Сказать, от чего?

Он смущенно хмыкнул, а я вытащила узкое бирюзовое без рукавов. Сняла домашние штаны и футболку, натянула платье и подошла к Максиму, чтобы застегнул на спине молнию. Он приподнял мои волосы, поцеловал в шею и проворчал, потянув вверх язычок:

- Черта с два тебя из него вытряхнешь.

Я повернулась к нему, прижалась крепко-крепко. И сказала многообещающе:

- Так ведь чем дольше, тем интереснее. Вытряхивать? Нет?

- Ну не знаю, - не согласился Максим, и его руки опустились с моей талии ниже. – Я и так слишком долго ждал.

- А кто тебя заставлял ждать? – мои ладони заняли ту же позицию.

- Черт, Нинка, поехали уже!

Мы вышли на улицу. Красный Сандеро тосковал у парадной.

- Садись, я сейчас, - сказал Максим, отключив сигнализацию, и достал телефон.

Я устроилась на пассажирском сиденье, осматриваясь с интересом и чуть ревнивым любопытством. Словно хотела найти следы другой женщины, которая сидела на этом месте до меня. Максим закончил разговор и сел за руль, протянув мне снежок, завернутый в носовой платок.

- Прикладывай к носу, только не дави сильно. Сейчас в академию заскочим на минутку, а потом надо будет в магазин завернуть, у меня дома шаром покати.

- А ты где сейчас? – спросила я.

- На Кантемировской. Позавчера снял. Зоя уехала к родителям в Гатчину, но все равно не хотелось там оставаться. Вчера все вещи свои забрал. Так что у меня бардак не хуже твоего, разве что стекла нет битого. И кошмаров на стенах.

Я наблюдала за тем, как Максим ведет машину. Манера вождения может сказать о человеке столько, сколько не скажет самое тесное общение. Аксиома: каков человек за рулем, таков он и в жизни. Только это сразу видно, а в жизни можно маскироваться. Герман, к примеру, водил нервно, нетерпеливо, с раздражением, как будто постоянно куда-то опаздывал. Максим – наоборот: спокойно, уверенно, никому не мешая, и это мне очень нравилось.

- Пошли, - сказал он, припарковавшись у хорошо знакомого здания ВМА.

- Куда? – удивилась я.

- Рентген носа делать. И справку писать. Нас там ждут.

Я попробовала трепыхаться, но это было все равно что спорить с памятником. Протащив за руку знакомыми коридорами, Максим втолкнул меня в рентген-кабинет, где хмурый парень быстро сделал снимок моего злосчастного носа.

- Посиди здесь, - Максим оставил меня у кабинета и ушел.

Я уже успела перечитать всю наглядную агитацию на стенах и заскучать, когда он наконец вернулся и протянул справку с печатями, из которой следовало, что у меня перелом костей носа без смещения, ушибы мягких тканей и сотрясение мозга.

- Чего? – обалдела я. – Ты же сказал, что нет перелома.

- Так и нет, - он забрал у меня справку и спрятал в карман. – Это для Герочки твоего, на случай, если возникать будет. Аргумент.

- Не знаю, Максим, - поморщилась я. – Как-то это все…

- Согласен, - он посмотрел на меня жестко. – Противно, когда разборки между близкими в прошлом людьми выходят на такой уровень. И я очень надеюсь, что она не понадобится. Но пусть будет. А на нос два дня холодные компрессы, потом наоборот тепло. Если за неделю отек не пройдет, тогда к лору сходишь.

В магазине Максим застрял надолго – еще бы, все разгильдяи и трудоголики спохватились, что до Нового года несколько часов, а на стол поставить нечего. Наконец он вернулся с двумя набитыми пакетами.

- С ума сошел? – заворчала я. - Тебе уезжать завтра.

- Ну и что? – Максим беззаботно махнул рукой. – К тебе отвезем. Будешь меня ждать и жевать, жевать. Будешь?

- Жевать?

- Ждать!

Я улыбнулась, губа тут же напомнила о себе. Максим потянулся ко мне и тут же с досадой сдвинул брови.

- Ну что за черт, даже не поцелуешь тебя толком.

Фокин, поехали уже, а? Или ты не в курсе, что губы не единственное место, которое можно целовать?

Озвучивать мысль я не стала, но он понял. И резко взял с места.

Лесную я не то чтобы совсем не любила, но и позитивных эмоций она у меня не вызывала. Ассоциации были, пожалуй, с унылой февральской простудой. Впрочем, сейчас, снежным новогодним вечером, Кантемировская выглядела даже симпатично.

Максим остановился у старой кирпичной пятиэтажки.

- Хибара, конечно, так себе, но не было времени искать. Хотелось свалить побыстрее, и чтобы до работы не очень далеко. А попадалось или за хреналион денег, или совсем убитое. Или на выселках, причем с южной стороны.

По лестнице, пахнущей кошками, мы поднялись на второй этаж, вошли в тесную прихожую. Раздеваться там можно было только по очереди – чтобы не мешать друг другу. Едва дождавшись, когда я сниму сапоги и надену прихваченные из дома тапки, Максим притянул меня к себе.

- Нина, - прошептал он, опускаясь губами от уха к ямочке под горлом, - Ниночка… Мне это снится?