Книга В рабство – на экскурсию, страница 39 – Наталья Бессонова

— А куда увозят и зачем?

— Точно не знаю, но, говорят, в дешевые бордели продают. А оттуда — три-четыре года, и можно… на помойку!.. Правда, одну девушку в прошлом году продали в гарем к какому-то богатенькому дядьке из Аланьи.

— Да ну? — не поверила Надежда.

— Ага, — подтвердила Юлька.

— А у Мехмеда дорогой бордель?

— У Мехмеда не бордель, а элитный клуб! И не дешевый по местным меркам. У него еще и в бильярд на деньги играют… с цветными шарами только… и ставки какие-то делают. Только я не понимаю — на что.

— Ух ты! Элитный клуб! А зарплату вам платят?

— Ну-у… сначала долг отработать надо. Я больше года отрабатывала. Но если… в общем, если чаще… интимные услуги оказывать, тогда быстрее можно. Иногда посетители чаевыми балуют… но одними танцами здесь не обойдешься… даже приватными. Только клиенты иногда такие… мрази попадаются!.. А так… тряпки нам покупают и побрякушки разные… серебряные. А дорогие вещи — золото или меха там какие-нибудь — привозят, мы берем на свои деньги, у кого есть. Или в кредит. Только надевать некуда, друг перед другом красуемся да перед надсмотрщиками нашими… А если провинишься — все равно увозят в чем есть! Ничего не дают забрать из заработанного, все им остается… Я видела, как они Сашкину комнату потом чистили, Мехмеду все отнесли, а он им еще и премию из ее припрятанных денег выдал… хвастались…Только мы про это знаем и… у каждой есть тайничок, — Юлька придвинулась поближе к Надежде, — в нижнем белье, — последние слова девушка произнесла шепотом. Ну а после того как отработаешь долг — платят. Конечно, не столько, сколько обещали!.. Даже маме высылают, в счет зарплаты, когда попросишь. И письма домой отправляют, чтобы не волновались и не искали…

— Так можно же было как-то в письме сообщить, что ты в неволе! Помощи попросить…

— Ага! Они сперва сами читают… и… без обратного адреса… да и стыдно маме… про такое. Она-то думает, что ее дочка… хорошую работу нашла…

— А где твоя мама?

— Под Одессой. Полчаса на автобусе…

— Ясно.

Минут через тридцать дверь открылась, и мужской голос позвал:

— Кто здэс Юлька?

— Я, — ответила девушка и пошла за мужчиной.

Еще минут через десять пришли за Ириной и Надеждой.

По узкой деревянной лестнице их проводили на второй этаж, завели в просторный кабинет, где сидели на широком диване два мужчины-турка, в одном из которых Надя узнала Мурата. В кресле рядом с журнальным столиком восседал Китаец и ел клубнику из красивой хрустальной вазы.

— Ну что, Осман, как тебе? Нравятся? — спросил Костя, указав на пленниц.

— Зачем вызли сюда? В этот кабинэт прывели зачем? Здэс — о-офыс! Надо вызти клу-уб! За-автра! — возмущенно выговаривал Осман Китайцу таким тоном, как будто объяснял прописные истины. — Я здэс такой дыла ны решаю! Это ны такой мэсто!

О том, что это «ны такой мэсто», свидетельствовало отсутствие решеток на окнах второго этажа, что сразу заметила Надежда.

— Осман, но надо же определиться, что с ними делать! Мы уже договорились, а ты на ходу условия меняешь! Сам не приехал! Мурата послал, а он без тебя ничего не решает! Обещал спросить и вернуться, и — молчок, — возмущался работорговец.

— Нэт, это ты условия мыняешь! Мнэ одна надо был! Мнэ надо красывый и молодой дэвушька, а ны битый и замазанный! Эта, — он указал на Надежду, — савсэм ны надо. И эта тыперь, получается, ны надо, — Осман не говорил, а громко декламировал фразы, проговаривая каждый слог.

— Но мы же договорились, Осман! Ты всегда норовишь схитрить! И сейчас придираешься! Ты со мной за прошлый раз еще не расплатился!

— За прошлый — с Гариком расплатылся! Тогда Гарика дэвушьку ты прывез! Сам говорыл! Гарик прыехал, дэнги брал.

— Ну, сведи меня с портовыми тогда, я туда этих толкну, — кивнул Китаец на Надежду с Ириной.

— С портовымы я ны знаю. Это другой тэма. Ны моя. Там бэспрэдэл, это… я так ны понымаю! Ты раз мнэ дэвушька прывез, я тыбе плачу и всо! Харашо!

— Да плати уж тогда! Чего собачишься-то? Сколько дашь?

— Ну харашо, харашо! Толко много ны дам. Ну, кому она нужен такой? Да еще, говорышь, строптывый! Ее воспытывать надо! А мнэ надо, чтобы доход прыносыл! У мыня уважяемый клыенты! Извращенцы нэт, чтобы битый дэвушька нравылся! Да? А прошлый раз одна девушька замуж отдал за уважяемый чыловэк, одна мэсто есть, работать надо! А она строптывый! А дла таныц на Галата сыйчас ны надо. Много там дэвушька новый. Да и ны подходыт. Таныц — это ыску-усство! Надо умэ-эть! Ны каждый умэет! Стоит болше! А ны умэет танэц — тогда дышевле стоит!

— Да умеет она вроде, — возразил Китаец, — хорош базарить, Осман, как будто я не знаю, какой ты с каждой телки навар имеешь!

— Это бы-ызнес! Доход до-олжен имэть, — аргументировал турок.

Надежда и Ирина стояли посреди комнаты, наблюдая за этим торгом. Из открытых окон вместе со свежим воздухом в комнату врывалась восточная музыка — видимо, со стороны Галатской башни.

Надя с тоской посмотрела в окно. Небо, наливающееся сумерками, было уже не голубое, но и не совсем темное, какого-то необыкновенного, прозрачно-синего цвета, ближе к горизонту переходящего в золотистую красноту. Башня сияла оранжево-желтой иллюминацией на фоне этого удивительно красивого неба. Надежда не знала, что делать. Можно попробовать добежать до окна, прыгнуть вниз: второй этаж был не очень высоким, так как первый, полуподвальный, уходил почти на треть в землю. Но сперва надо как-то подать знак Ирине!.. Да и мужчины, скорее всего, успеют их схватить. И все-таки нужно было на что-то решаться…

Она тихонько подошла к подопечной, осторожно дотронулась до ее руки.

— Иринка, если удастся, нам надо будет прыгнуть из окна. Здесь не так высоко. Другого случая может не представиться, — шепнула Надежда, — вот только Китаец отойдет подальше. Приготовься. Когда дам знак — бежим и прыгаем! Только быстро! Они ссорятся, а на нас не обращают внимания. Даст Бог, получится!

Ирина кивнула. Но Костя не стоял на месте, а разгуливал по комнате, не останавливаясь ни на минуту. Видно было, что он сильно нервничает.

Мурат и Осман о чем-то перемолвились на турецком языке, Мурат что-то негромко сказал Китайцу. Тот взбеленился!

— Да ты что! Так не делается! У нее через неделю синяки заживут! Будет как новая! Да и танцевать она умеет, — убеждал он Османа.

— Как дэлается? Как вчыра договорылись — так дэлается, — возразил турок, — а ты какой-то бытый дэвушька прывез, сюда прыехал! Да еще второй дэвушька прывез, какой я ны просыл!

— Осман, ну, лады, давай сочтемся по-хорошему, без скандала. Дай за эту, — Костя указал на Надежду, — хоть самый минимум. Пол будет у тебя мыть. Или продашь портовым. Она вроде ничего! Вон, и Мехмеду понравилась! В жены ее хотел взять, а она кочевряжится, дура.