Онлайн книга «В рабство – на экскурсию»
|
— Ну и что нам… эти дела?.. Три дня ушло на завершение дел в следственных органах. Показания, очные ставки, опять показания. Две девушки, возвратившиеся из «заведения» Мехмеда, несмотря на уверения о защите свидетелей, отказались давать показания в московской милиции, но остальные активно сотрудничали со следствием. Надежде и Ирине пришлось повстречаться с Рашидкой-шулером, Гариком и еще с некоторыми малоприятными личностями. Днем Юрий и Надя виделись только в милиции, а вечера проводили втроем: оставлять Ирину одну наставница панически боялась. Бродили по улицам, ели мороженое, болтали о пустяках… Юрий не был коренным москвичом, но Москву любил и хорошо знал, особенно старые ее районы. Сегодня он показывал спутницам царские палаты времен Ивана Грозного. Иринка фантазировала на тему жизни женской половины правящего семейства. — Сидели в светлицах красны девицы, красивые да нарядные, и смотрели в эти окошечки, — мечтательно произнесла она. — Иринка, да что хорошего-то? Скука смертная! Ну, сидели эти «красны девицы», как в тюрьме! Да и замуж-то выходили не по любви, а… за кого царь-батюшка прикажет! За каких-нибудь старикашек, богатых да знатных, — Устинова попыталась вернуть подопечную «с небес на землю». — Ой, Надежда Владимировна, но ведь это же лучше, чем в крепостных крестьянках ходить, — возразила Ира, — правда, кроме членов царской семьи, никто в эти палаты попасть не мог, продолжала она свои рассуждения, — разве что какие-нибудь именитые родственники царя. А вот в султанский дворец постоянно шел отбор девушек. — Ох, Иринка, опять ты… за свое! Я думала, что у тебя после всего пережитого пропадут эти надуманные страсти по гаремной жизни! — Но мы же с вами не в гареме побывали, а у бандитов! А в музее-дворце Топкапы — одни стены… И в этом… в рабстве — как на экскурсии… — Да уж, ничего себе экскурсия выдалась! В рабство! — воскликнула Надежда, удивляясь тому, как Ирина восприняла это вынужденное путешествие. — В гареме с женщинами так не обращались! — продолжала девушка. — Ну откуда же ты знаешь, Ирочка, как с ними обращались? Об этом достоверных сведений до нас почти не дошло. Неужели трагический конец брошенных в Босфор женщин не изменил твоего отношения к этой теме? Да и… красивые восточные сказки в прошлом остались… — Не знаю, — неуверенно проговорила Ира, — но, наверное, теперь я бы не поддалась на уговоры Китайца-Кости. — Ну, слава богу! Что и требовалось доказать! — с явным облегчением воскликнула Надежда. — Гаремная жизнь нам, сознательным русским девушкам, без надобности!.. Да, Иринка?! — Ну-у-у… да, — замялась та. Надю такой ответ не успокоил, но она не стала продолжать скользкую тему. — Надюша, я по тебе скучаю, — признался Юрий, тайком обняв любимую, пока Ирина рассматривала какие-то старинные каменные постройки. — Я тоже, — ответила она, глядя в его, такие теплые-теплые, глаза. На тротуаре кое-где остались лужицы после утреннего ливня. Надежда остановилась в нерешительности, не зная, обойти или перепрыгнуть оказавшуюся на ее пути преграду. Юрий с легкостью подхватил женщину на руки и перенес через водное препятствие. — Ой! — воскликнула она от неожиданности. — Вот как поступают настоящие джентль… тль… тель… мены! — заплетающимся языком прокомментировал поступок полковника прилично одетый, но изрядно подвыпивший мужчина. Он еле держался на ногах, но лицо его в этот момент выражало гордость за всю мужскую половину человечества. — Браток, что ж ты так набрался-то? До дома-то далеко? — поинтересовался Юрий. — А-а, я уже поч… чти пришел, — махнул рукой нечаянный собеседник и отправился дальше. — А меня тоже так на руках переносили, — похвасталась Иринка, оказавшаяся вдруг рядом… * * * Проводив Иру домой, где ее уже ждали родители, Юрий привез Надежду в свою квартиру на улицу Гарибальди. — Наконец-то мы вдвоем, — Юрий крепко прижал любимую к себе… Двухкомнатная квартира в новом доме была неплоха, но во всем чувствовалось отсутствие женской руки. — Вот и моя берлога, — сообщил полковник, пропуская Надежду в комнату, — вселился четыре года назад, еще не вполне обставил: некогда… да и не для кого было. Устроили романтический домашний ужин, отметили завершение «Иринкиной», как они ее называли, истории. …Утром Надежду разбудил аромат гречневой каши. Она открыла глаза, потянулась. — Доброе утро… мой миленький, — сказала она, приподнимаясь на подушках. — Доброе утро, Солнышко! Я не хотел тебя будить, ты так сладко спала, — Юрий обнял ее, еще теплую после сна, — вот записку тебе пишу, — добавил он смущенно. — Дай почитать! — попросила Надя. — Да теперь я тебе и так все скажу! — ответил он, комкая исписанный листок. — Ну, Юра! Зачем ты смял? Я хочу посмотреть! Что ты там написал? — Что люблю тебя… — А еще? — И еще люблю! — А еще? — И снова люблю! — отвечал он, обнимая ее. — Юра, ну я серьезно. — А серьезнее не бывает! — А ты надолго уходишь? — Я постараюсь освободиться пораньше. Так не хочется тебя оставлять! А ты еще поспи. Мне будет приятно думать, что ты нежишься в моей постели… Надюша… — Ой, Юра, с днем рождения тебя! — вспомнила она. — Спасибо! — улыбнулся он. — Ты запомнила… — А подарок мой — вон в том пакете, — указала Надежда на сверток, лежащий на ее чемодане, — возьми, пожалуйста. — Да? Ну, главный-то подарок я уже получил! — он снова обнял ее. — Посмотри, пожалуйста! И примерь, — настаивала она. Юрий открыл пакет. — Ух, ты! Шелковая! И джинсовая! Нашла же где-то! Спасибо, Наденька, я тронут, — он поцеловал ее в щеку. — Я как-то не привык… ладно? А примерю потом. Мне уже бежать пора. — Понравились? — Очень! Вечером надену… шелковую… Надя посетила ближайший супермаркет и к приходу Юрия навела в квартире относительный уют, приготовила свою фирменную солянку, запекла мясо в духовке, сделала салат. Даже успела состряпать медовый торт с черносливом и грецкими орехами — тоже свой фирменный. Юрий вернулся немного раньше, чем обещал. К счастью, Надежда уже успела привести себя в надлежащий для праздника вид. Открыл дверь своим ключом. Она радостно выбежала ему навстречу. Он поднял ее, закружил. — Удивительное чувство! Я иду домой и знаю, что ты меня ждешь. Даже не верится, — признался Юрий. — А чем это таким вкусным у нас пахнет? |