Онлайн книга «Мгновения Амелии»
|
Я распрямляю скомканную бумагу, которая, как думала раньше, всего лишь защищает содержимое коробки. И я точно не ожидала увидеть фразы, написанные Ноланом небрежным и раздосадованным почерком.
Я укладываю помятые листы написанным кверху. Их углы загибаются, отчего они напоминают цветы, сделанные из бумаги. Сверху кладу альбом и встаю. Всего один снимок, уверяю себя. Называю его «Абсурд и абсурдность», укладываю содержимое обратно в коробку и направляюсь домой, чтобы успеть собраться к ужину у Уильямсов. Мысленный поезд достаточно замедлится, чтобы я успела за него уцепиться. У меня есть план. Марк и Триша соглашаются побыть в отеле, пока я в одиночестве иду в книжный магазин. Они приехали со мной под предлогом отдыха, но я понимаю, что они собираются посмотреть на Локбрук, «У Вэл» и… Нолана. Садясь за горизонт, мичиганское солнце золотит все вокруг, и кажется, что я брожу по выдуманному миру. А часть этой искусно созданной книги составляет бордовая дверь с холодной железной ручкой. Когда я ступаю в магазин, над головой раздается бренчание колокольчиков, знаменуя собой близость магии. Но не магия с лаем слетает с лестницы, царапая когтями покрытый плиткой пол, добегает до ковра и шерстяной копной радостно бросается на меня. Я успеваю бросить грозное «Нет!», прежде чем пес собьет меня и мне снова повезет оказаться спиной на полу при входе в магазин. На этот раз Алекс не приходит ко мне на помощь. Но вместо него надо мной важно, как римская богиня, появляется его мама и грациозно протягивает мне руку. – Задержалась, – объявляет она. Я прохожусь ладонью по затылку в поисках ушиба. – Задержалась? Она поднимает бровь. – Амелия, что я тебе говорила о дураках? – Не уверена, что понимаю, о чем вы говорите. Валери поднимает вторую бровь. – Чем могу помочь, мисс Гриффин? Я пытаюсь призвать китов, но, видимо, они устали, плывя наравне с самолетом. – Где Нолан? – спрашиваю я. Сначала Валери пристально смотрит на меня, затем прищуривается на что-то за моей спиной. – Сегодня среда, – сообщает знакомый голос. Резко обернувшись, я замечаю Алекса с сияющей улыбкой и распростертыми руками, в которые охотно бросаюсь. – День крепости? – ухмыляюсь я. – Отвезу тебя, – говорит он. – Мам, если ты не против. Только нужно будет закрыть кафе. Валери оценивает нас взглядом; я ощущаю, как трескается ее суровая оболочка под натиском моей радости. – Ты сможешь фотографировать нашу рождественскую вечеринку? – властно спрашивает она. Валери желает знать, останусь ли я. Мое лицо озаряется. – Можете рассчитывать на следующие два Рождества, – заверяю я. Она не улыбается, но переводит на сына теплый взгляд. – Хорошо. Отвези ее к тому парню. И забери с собой этого шалопая. – Мне нужно вернуться в кафе, – произносит Алекс, когда я открываю дверцу машины. – Ну, не так уж и нужно, но лучше встретимся позже, если вы начнете ласкаться. Уолли уже выпрыгнул из машины и теперь несется мимо синего дома к крепости, скрываясь из виду. – Амелия? – Х-м-м? Алекс берет мою руку, и его взгляд теплеет. – Он будет в восторге, увидев тебя. Сердце готово выпрыгнуть из груди, и даже представить не могу, что с ним случится, когда я постучусь в дверь лодочной станции. Поэтому останавливаюсь. – Я тебя так и не поблагодарила за посылку и альбом, еще мы не обсудили, что тебе сказала Дженна на фестивале, и… Алекс не притрагивается пальцами к моим губам, чтобы заткнуть меня, хотя ему точно хочется это сделать. – У нас же еще есть время, да? Мое сердцебиение успокаивается. Все-таки время – это роскошь, настоящий дар. Я выглядываю в пассажирское окно. – Почему ты уверен, что он не возненавидел меня, ведь я ему даже не звонила? Я не столько вижу, сколько чувствую улыбку Алекса. – Судьба. А теперь вылезай из машины. До следующей ярмарки осталось меньше трехсот сорока дней, а у меня и так много дел. Нолана нет в крепости. Я замечаю его, спускаясь с невысокого холма, переходящего в песочный пляж. Он стоит по колено в воде и смотрит на жемчужно-розовый закат. Первым его видит Уолли, при этом пугая приветственным лаем пару чаек. Гомон их хлопающих крыльев и непрерывное тявканье пса, бросившегося за птицами, заглушает плеск моих ног, ступивших в воду. Распрямив спину, он держит руки в карманах джинсов, и я мечтаю узнать, о чем он сейчас думает. Отчаянно желаю всмотреться в его лицо, пробежаться пальцами по линиям на его ладони, проверить, настолько ли мягки его губы, как в моих воспоминаниях. Задаюсь вопросом, нужно ли похлопать его по плечу, и ощущаю, как между нами натягивается нить. Он напрягает плечи, достает руки из карманов и медленно поворачивается ко мне. Нолан Эндсли молчит, но я улавливаю, как наэлектризовывается связь между нами. Мне нужно сказать хоть что-то и прервать эту мучительную тишину, но внезапно исчезают все заготовленные заранее речи и возможные варианты развития событий, которые я проигрывала в голове. – Ты в воде, – констатирую факт. Нолан ничего не отвечает. Я собираюсь с силами и пытаюсь передать словами покалывание в пальцах и громкий стук сердца. – Есть фотография, – говорю я, – двух людей, смотрящих друг на друга. – Нолан продолжает молчать. Я не могу сдержать слезы, поэтому с трудом сглатываю и продолжаю: – Они… как же это глупо и нелепо, но они знают друг друга всего пару дней. Люди над этим будут смеяться. Но, по-моему, они как раз из такого «навеки», о котором пишут в книгах. В оранжевых лучах заката его глаза словно горят. – Кроме того, они любят тайны друг друга. Она любит его ежедневники, а он – ее фотографии. Она терпит его отбитую собаку, а он подпускает ее поближе к себе, как не позволял никому другому. |