Онлайн книга «История разведенной арфистки»
– Ты меня тронул. Как приятно услышать, что хоть кто-то на белом свете помнит то, что сама я о себе забыла. Да, я ненавидела яйца всмятку. У мамы никогда не хватало терпения, чтобы сварить их так, и желток всегда был похож на слюну. Но теперь, когда я сама их варю – и варю по часам, правильно, – все получается великолепно. А у меня остается впечатление, что курица, которая это яйцо снесла, была бы счастлива услышать это. Нахмурившись, он разглядывал эту женщину, стоявшую перед ним в смятой ночной сорочке. – Я ничего не знал о смерти твоего отца… пока не столкнулся с Хони у Масады. Но даже если бы я узнал об этом вовремя, сомневаюсь, что пришел бы на похороны или хотя бы во время шивы. – Почему? – Потому что у меня не было ни малейшего желания видеть тебя. – Но ведь вы с моим отцом были близки. И я совсем недавно узнала от мамы, что ты приводил своих ребят, чтобы они познакомились с ним. Как она полагает, для того, чтобы продемонстрировать свою невиновность… показать, что не ты во всем виноват. – И правильно. Разве не так? – А кто говорил тебе, что ты виноват? – Кто только не говорил… – А теперь ты понял и осознал, что я тоже не виновата. Просто в моей психике есть какой-то дефект. – Верно. – А если бы ты годом или двумя раньше осознал бы и понял, что из-за этого психологического дефекта я тоже не виновата, пришел бы ты к моему отцу со своими детьми, чтобы доказать, продемонстрировать ему, что ты ни в чем не виноват? – Да. Поскольку связь с неким дефектом и виной не всегда ясна. – Поступил ли ты точно так же, зная, что причинишь этим ему боль? – Это не причинило ему никакой боли. Он был очень доволен, и он с удовольствием поиграл с ребятами. – То, что он с ними поиграл, вовсе не означает, что он не испытывал боли. Он играл с ними, потому что не мог их убить. – Убить? Зачем бы ему их убивать? – Хотя бы затем, чтобы ты не мог привести их снова. – Я и не собирался снова приводить их. – Что ж, допускаю, что ты мог придумать какой-нибудь другой способ уколоть моих родителей. Кстати… как именно мой отец играл с ними? – Он нашел твою старую куклу и устроил небольшое представление. – Но ты, разумеется, рассказал своей жене, что ты притащил сюда своих детей? – Я от нее ничего не скрываю. – И этот вот твой визит – тоже? – И этот визит тоже. Равно как и повторное посещение Масады, и о роли раненого солдата в ашдодском порту… обо всем она узнает от меня… в подходящее время. – Ну и когда же это время придет? – Когда оно придет, ты об этом узнаешь. – Мама с первого взгляда обратила внимание на твою жену… там, во время перерыва у Масады. И сказала Хони, что она очень похожа на меня. – Ничуть она на тебя не похожа. – Точнее, напомнила ей меня. – Ничего не могла она напомнить. – Кстати… как ее зовут? – Оснат. – Мама обратила на нее внимание во время перерыва, ожидая очереди в туалет и не подозревая даже, что это твоя жена. Просто бросила мимолетный взгляд и сказала Хони, что она очень похожа на меня. – Нисколько она на тебя не похожа. – Послушай… ведь моей маме незачем выдумывать это. Женщина она разумная и неглупая, к тому же, как ни крути, она в свое время меня родила и знает обо мне все. Видела меня во всяких видах. И безо всяких задних мыслей, увидев твою жену, просто сказала, что мы с ней очень похожи. – Нисколько вы не похожи. – А может быть, есть в нас что-то такое, чего ты не заметил? – Ни с какой стороны она тебя не напоминает. – Ты уверен? – Абсолютно. Если бы она так тебя напоминала, какого черта я делал бы здесь? – Потому что ты все еще любишь меня. При том, что именно ты – тот человек, из-за которого рухнул наш брак. – Это правда… – Но тогда действительно встает вопрос: и на самом деле, почему ты здесь? – Потому, что моя любовь сыграла со мной злую ш у тк у. – Твоя любовь? А что это? Некая сущность, существующая отдельно от тебя? – Да. Отдельная и независимая сущность, которая следует за мной по пятам с той минуты, когда мы расстались. – В этом есть какая-то наглость, ты не находишь? – Да. Самостоятельная и взбунтовавшаяся, которую не удается приручить. – Придется мне приручить ее. Уверена, что очень ее удивлю. – Интересно… И как же? – Плеткой. Есть у меня. Как-то я купила одну в Старом городе, на рынке. Для пары слишком любопытных юных харедим, мальчишек, которые вламывались сюда… В конце концов, я побоялась пустить эту плетку в ход. Но это непослушание твоей любви вполне заслуживает порки. Погоди чуточку, Ури, сейчас ты сам увидишь… Она смахнула яичную скорлупу в помойное ведро, отправила грязные тарелки в раковину и пошла в ванную комнату, где освежила лицо и подправила макияж, сопроводив все свои действия соответствующей ситуации улыбкой, которую отразило зеркало. Но оставила на себе ночную сорочку, тонко обрисовавшую ее наготу. Затем побрела к месту, где в свое время оставила плеть… Но когда она возвратилась, держа в руках свое орудие возмездия, то нашла Ури стоявшим возле входной двери со своим чемоданчиком. Он уходил… – Ну, вот, – сказала она, вложив плетку ему в руки. – Старая плеть, самая что ни на есть настоящая, погулявшая много лет по верблюжьим бокам в пустыне. А теперь предстоит ей изведать, какова твоя любовь… Пораженный стоял Ури, сжимая плетку. Затем он взмахнул ею, неожиданно для самого себя, словно желая измерить ее размеры, ее возможность и длину. Хлестнул широченный диван, два кресла и достал даже до телевизора, который жалобно застонал. Затем он вернул ей плеть и сказал: – Ну все, Нóга, довольно. Все в этом мире – игра воображения и абсурд, за исключением работы, на которой я давно уже должен быть. И точно так же, как боялась она его прихода, сейчас ее пронзила мысль, что вот сейчас, если он уйдет… то, быть может, навсегда. Когда брат попросил ее принять участие в эксперименте, никогда не могла она даже представить, что в нем может появиться и бывший ее муж, и что теперь, вот как в эту минуту, она будет… она захочет… она попытается удержать его. – Погоди, Ури. Прежде чем распрощаться… скажи мне, чем ты сейчас занимаешься? – Работаю… – Разумеется… Но что за работа? – В Министерстве по охране окружающей среды. |