Книга Морена. Мир Викариума, страница 24 – Катя Лоренц

Он сжимает меня в объятьях.

– Нет. Я теперь, вообще, никуда не уеду. – отталкиваю его.

– Нет, ты не можешь, так поступить. Подумай о сыне, ты нужен ему.

– Я хочу детей от тебя. Хочу, чтобы ты принадлежала мне.

– Я и так твоя. Как бы я этому не сопротивлялась. Я заболела тобой, мой темный король. Ты забрал мою душу.

– Девочка, моя. – целует. – Я ждал. Я уже не надеялся, но я так давно этого хотел.

– Но ты УБИЙЦА! Ты убил мою сестру и Демитрия.

– Я не хотел никому из них зла, ну разве, что Демитрию, немножко. Мне нужна была только ты. – он тяжело вздохнул. – Я боюсь тебя потерять если признаюсь, но раз тебя мучают угрызенья совести. Фух, они не умерли.

– Что? – вскакиваю с кровати и сразу жалею об этом. Голова закружилась и в глазах потемнело.

– Вилена, лежи. Ты еще не до конца поправилась.

– Они ивы? – хватаю его за ворот рубашки.

– Да! Но я не отпущу тебя к нему! Я выслал их на землю… – он замялся. Писинея и Демитриц они вместе. Они женаты и у них на земле трое детей.

Я почувствовала только облегчение. Они живы. Это главное.

– Но я же видела, как они умерли!

– После того, как я перевез тебя сюда, я приказал, чтобы о них позаботились. Они, просто были без сознания. Я привез их к лучшим врачам. Я не мог позволить, чтоб умерла твоя сестра, ну и этот тоже. Ты хочешь вернуть его? – скрипит зубами.

– Нет. – глаже его по руке. – Ты, что не слушал, что люблю тебя. Я просто рада, что они живы. Он нежно поцеловал меня.

В этот раз он был нежен, как никогда. Это было больше, чем, когда в нас кипела страсть и соединялись наши тела, теперь объединились души.

– Моя, ты теперь вся моя. Я лежала у него на груди, в кольце его горячих рук, выравнивая дыхание. И он целовал меня.

– Вилена, ты в бреду повторяла одно имя Морена. Это кто? – заглядывает в мои глаза.

– Обещай, что не сделаешь этому человеку ничего плохого.

– Вилена! Обещай!

– Я даю слово короля.

– Морена, моя дочь. Моя и Демитрия. – он отодвигает меня, садиться на кровати и закрывает свое лицо руками.

Слезаю с кровати, сажусь перед ним на колени.

– Эдгард?

– Я хотел…– по его щеке скатывается слеза, – я так хотел, чтоб у нас с тобой были дети. Наши дети. Хочу ловить в них твои черты. Но даже тут он опередил меня.

Сижу, как громом пораженная.

– Эдгард, этот властный диктатор, плачет?

Раньше, мне казалось, что этого жестокого, временами, человека, ни что не может вывести из себя. Он, как скала. А тут… нет я, конечно, знаю, что он хотел ребенка, но не до такой степени.

– А, где сейчас твоя дочь? – он прервал мои раздумья. Ее растят мои друзья, Елена и Нейд. Я хочу ее увидеть. Ты обещал, что не навредишь ей.

– Хорошо. Но я хочу от тебя ребенка.

– Ты десять лет пытаешься. Не получается. Видимо не судьба. Мы слишком не совместимы. Мы противоположности друг другу.

– Я нашел способ! Я десять лет проводил опыты, в нашей научной лаборатории. Нужна твоя яйцеклетка. Наш ребенок не сможет выжить в тебе. Мне попал камень алхимика Трансмигистра, “ красный лев”, оборудование к нему я уже сделал. Проводимые опыты дают надежду. Вилена, у нас могут быть дети.

– Эдгард, такое не возможно! – наконец вымолвила я. – И даже, если получиться это неправильно!

– Мне все равно, правильно это или нет. Дети вырастут в пробирке, ну и что. Я все равно буду любить их. Они же будут от тебя.

– Попробуй, но все равно я в это не верю.

Он молниеносно соскочил с кровати, подхватил меня на руки и начал кружить.

– Вилена, все получиться. – целует. – Я верю. Люблю тебя, значит все получиться.

– Хорошо, смеюсь, – поставь, а то у меня голова закружилась.

Пройдя процедуру изъятия яйцеклетки, стала каждый день ходить в лабораторию. Эдгард был так заразителен, что я тоже загорелась идеей о ребенке.

Я была матерью так мало, хочу почувствовать свою крошку в руках.

Мне до сих пор сняться сны о том дне, когда я впервые взяла морену в руки. Помню какие потрясающие у нее глаза, мои глаза. Как чудесно она пахла молоком.

Слезы полились по щекам.

– Вилена, – Эдгард обнимает меня, – почему ты плачешь?

– Я так хочу увидеть Морену! Хотя бы из далека, одним глазком. – уже вою во весь голос. – Я так мало с ней была. Люблю ее всем сердцем, больше всего на свете.

– Хорошо, мы поедем к ней. – целует в лоб.

Взвизгнула от радости и висну на его шее.

– Спасибо, Эдгард. Я буду чувствовать себя лучше, когда увижу, что с ней все хорошо.

– Но, если ты сбежишь от меня, я не переживу. Я попробовал счастье и мне понравился его вкус.

Через двенадцать часов, мы шли по тому лесу от куда я убежала. Сердце колотилось, как в тот день.

– Вилена, все хорошо? Ты побледнела.

– Я просто очень волнуюсь. Странно было здесь быть вместе с ним с тем, от кого я, собственно, бежала, из – за которого я не растила свою жизнь.

А может он моя судьба? И от нее, как известно не убежишь.

Здесь волшебное место, нет никого, только девственный лес, озеро и горы.

В нашем мире не бывает холодно, но сегодня выдался особенно солнечный день.

Я увидела беседку и услышала смех.

Испугалась, что меня заметят, спряталась за дерево. В беседке была Елена и Нейд. Они обнимали девочку с золотыми волосами. Она заливалась смехом.

– Мама, вы меня совсем зацеловали. Пап, ты пробовал пироги? Мы с мамой вместе испекли их.

– Да, солнышко. Они чудесные прямо.

Я терла грудь, пытаясь унять дыру в ней. Я не видела, как она росла, не видела ее первые шаги, не знаю, какое перво слово она сказала.

– Вилена, детка не плачь. Ты рвешь мне душу. Меньше всего я хотел причинить тебе боль.

– Я все пропустила! Вся жизнь прошла мимо меня. – он обнимает и гладит по голове.

– Пойдем подойдем?

– Нет, я не могу. Это будет эгоистично. Что я скажу? Здравствуй дочка, я твоя мама? После десяти лет отсутствия. Я разрушу ее жизнь. Посмотри, она счастлива, любима, и мне важно это знать. Пойдем, вернемся домой, в замок.

Через неделю случилось одно событие. Яйцеклетки прижились. Это фантастика! У меня будет пятеро детей! Эдгард, был так рад. Он даже ревел, от счастья.

Почему говорят, что только слабые мужчины плачут, что это делает его уязвимым. В мужественности моего тирана не было никаких сомнений, и от его слез он стал для меня более человечным.