Онлайн книга «Варяг. Смерти нет»
|
Сергей тоже покрасовался. При подходе побегал по вёслам. Раньше не получалось, а теперь в хорошую погоду – запросто. После визита к Избору и полной кошмаров ночи проблемы с равновесием необьяснимым образом пропали. Бегал не один Сергей. Половина экипажа так поразвлеклась. Дружина у княжича беловодского – из молодых по большей части. Удалью ещё не нахвастались. Как причалили, развлечения молодежи закончились. Руководство отбыло в Детинец, старшие отправились отдыхать и развлекаться, а младшие, в число которых, естественно, вошли и Сергей с приятелями, были отданы кормчему для хозработ. Мелкий ремонт, приборка, подгрузка-разгрузка… Впрочем, этой полезной деятельностью Сергей занимался недолго. Где-то через часик явился посыл от Стемида. Князь требовал детского Варта к себе. Причём немедленно. Сергею даже переодеться в «парадку» не дали. Как был в рубахе, так и отправился. Только умыться успел да пояс с мечом прицепить. * * * – Купеческий сын, значит? Сергей промолчал. Этого следовало ожидать. Юг – он далёк, но не так уж недоступен. Подкорректированная версия о «сыне тмутараканского (вернее, самкерцского) купца» невысокого полёта проверки не выдержала. Количество торговых гостей из тех краёв, посещавших варяжское княжество, было небольшим (тем более – словенского происхождения), но года оказалось более чем достаточно, чтобы проверить легенду номер раз и убедиться, что она – ложь. – И кто же ты, мой будущий отрок Варт? Прозвучало оптимистично. Сергей выдавил, будто нехотя: – Прости, княже. Не могу сказать. Но тебе я не враг. – Боишься сказать? – нахмурился Стемид. Сергей покачал головой. – Могу принять на себя любую твою клятву, – заявил Стемид. – Не можешь, княже. То не моя клятва. Этот вопрос Сергей продумал заранее. Есть такая фишка: когда Глава рода клянется сразу за всех. Да, из рода можно выйти или даже сменить его. Но и тогда отказ от клятвы, данной, например, отцом за сына, будет подставой. Для отца. Потому что не уследил, не воспитал как следует. Даже если отец умер, ничего не меняется. В общем, Сергей предположил, что ему достаточно намекнуть, и Стемид додумает остальное. Если захочет. Что не факт. Может и рассердиться. Князья, они такие. Не любят, когда собственные подчинённые недоговаривают. Стемид не разгневался. Хороший признак. – Я буду верен тебе, княже! – с жаром воскликнул Сергей. – Перуном клянусь! Нет больше у меня родни среди живых! – Он не лжёт, – уронил Рёрех. – Сам вижу, – проворчал Стемид. – Настоящее имя своё назови. – Варт – моё настоящее имя. – Сергей изобразил колебание, а потом добавил: – Настоящее, но малое. Полное же – Вартислав. Отец и сын переглянулись. Да. Сыну смерда такое имя точно не дадут. – Вартислав, значит… А племени какого? Ободрит? Лехит? Моравлянин? – Прости вновь, княже. Не могу сказать. – Думаешь, я тогда догадаюсь, кто твой отец? Сергей уставился на носки собственных сапог. Не ответил. – Иди прочь! Сергей остался на месте. Потом очень медленно, словно переламывая себя, встал на колено. На одно: – Позволь служить тебе, – тихо проговорил он. На сей раз молчание длилось куда больше минуты. И нарушил его Стемид: – Добро, – рыкнул он. – Позволяю. А теперь вон с глаз моих! * * * – Ты же не собирался его выгонять, отец? – спросил Рёрех, когда осчастливленный Варт убежал. – Не собирался. Как думаешь, чьих он? – Думаю, моравлянин. А может, и лехит. Но отец его точно не купцом был. – Так и есть, – согласился Стемид. – Глядит так, будто он князь, а не я. – Есть такое, – не стал спорить Рёрех. – Но Избор заверил: он нас за родню считает. Не предаст. – Твой человек, – сказал Стемид. – Тебе решать. В дружину я его возьму. Дальше – сам. * * * Лето – уже хорошо. Праздник… Праздник – это вообще здорово! Для всех. Для молодых – особенно. А если ты ещё и дружинник – вообще неописуемо. – Варт! Мы – княжьи отроки! Ты это видишь, видишь? – Тороп то хлопал себя по шитому серебром поясу, то тряс тонкой серебряной гривной, украсившей шею. – Я – княжий отрок! Я! – А угомонись ты! – пихнул его в бок Ратша. – Вишь, смотрят на нас. На тебя, дурня. Они стояли посреди княжьего двора, и на них действительно смотрели. Но – по-доброму. Даже матёрые гридни улыбались в усы. Помнили, какими были сами. Такое разве забудешь? – Жрать хочу, – сказал Ратша. Он тоже радовался. Но, будучи природным варягом, полагал, что щенячье ликование ему не подобает. Потомственному воину надо держаться строго. С достоинством. – Столы ещё нескоро накроют, – заметил Сергей. Он тоже был рад. Всё вышло удачно. Стемид не вытолкал из варягов взашей. Впрочем, Сергей понимал и то, что место в дружине – лишь первая ступенька на длинной-длинной лестнице. Вдобавок его нет-нет, да и колола иглой в сердце тоска по тому, что осталось в той жизни. Семья, друзья… Понятно, что они ещё не родились. Но всё равно. – А давайте на кухню, – предложил Ратша. – Мы ж теперь в дружине. Дадут пожрать чё-нить. – Дадут, дадут! Рёрех подошел неслышно. – Что невесел, отроч? – Княжич потрепал Сергея по голове. – О чём задумался? – Родню вспомнил, – честно ответил Сергей. Рёрех зацепил пальцем его подбородок, заставив поднять голову, глянул в очи: – Мы теперь твоя родня, Вартислав, – произнёс он негромко. – Ты – наш. В любой беде за тебя встанем. – А я – за вас, – так же негромко ответил Сергей. – Я не подведу тебя, Рёрех. * * * Потом они втроём, Сергей, Тороп и Ратша, слонялись по городу. Важничали. Отроки княжьи как-никак. Особенно гордился Тороп. Сын смерда-охотника, пробившийся в воины. Ему и впрямь было чем гордиться. В светлых северных сумерках Сергей и Тороп вдвоём (Ратша «потерялся» пару часов назад с какой-то девкой), сидя на деревянных досках причала, пили поочерёдно медовуху из глиняного кувшина и мечтали о будущем. Вернее, Тороп мечтал. Вслух. О том, как когда-нибудь станет гриднем, а может, даже десятником. А может, даже кормчим на боевой лодье, вроде той, что покачивается рядом. Мечтал о победах, славе, власти, прекрасных жёнах, сильных сыновьях, которых научит всему и сам будет водить в бой… Грандиозные мечты для парня, которому ещё не исполнилось и шестнадцати… И такие смешные – для Сергея Духарева, который когда-то был и князем, и византийским спафарием, и ещё много кем в той, прежней жизни, где у него были такая слава и такая власть, которые отрок Тороп даже представить не мог бы… |