Книга Игрок, страница 91 – Александра Гейл

Со вздохом закрываю карту с наспех накарябанными в ней показателями очередного пациента, когда вдруг замечаю, что на капельнице установлена какая-то странная дозировка. И имя врача незнакомое. Кто это? Новый общий хирург? Интересно… Надо бы разузнать, кто такой. Но сначала уточнить дозировку лекарства — а то вдруг это у меня крыша поехала.

Приходится проконсультироваться у коллег, не выдавая при этом настоящей причины внезапно проснувшегося интереса. Я ведь не стукачка, да и подробности конфуза мне пока не ясны.

Разумеется, поскольку причина проснувшегося интереса озвучена не была, заветные цифры от экспертов дополняются целой тирадой о деградации нового поколения, девичьей памяти и слишком долгой реабилитации после операции. Приходится смолчать и утешиться мыслью, что лечащий врач пациента явно не мой ровесник, так что версия со старческим маразмом тоже вполне жизнеспособна. Крепись, неизвестный мне Станислав Власов!

— Он приглашенный хирург, — охотно рассказывает Лина. Видимо, во всей больнице одна лишь я еще не в курсе звездных способностей гостя. — Мельцаева пару недель назад получила грант на повышение квалификации сотрудников и попросила Власова войти в состав педагогического коллектива…

Просто класс. Вот только с дозами препаратов у «приглашенной звезды» явно пробел. Конечно, делиться подобной информацией с медсестрой я не собираюсь. Равно как и ни с кем вообще. Неплохо бы сначала выяснить, как именно это случилось. Придет проведать своего постоперационного — тогда и разберемся.

Он появляется час спустя. Узнаю его сразу. Высокий незнакомый мужчина, шагает по коридору широким шаго; походка уверенная, в глазах — непоколебимая убежденность в собственных силах. А позади смешно семенит медсестра. Дабы не выяснять отношения при пациенте, преграждаю им путь в палату.

— Добрый день. Доктор Власов? — решаю уточнить на всякий случай.

— Именно, — кивает он, подозрительно оглядывая мою ординаторскую форму.

— Доктор Елисеева, — представляюсь в ответ. — Я бы хотела обсудить вашего пациента, если не возражаете. Только не здесь.

Нет, неправда, я не паникерша. Да, ошибки случаются, и они простительны, но этот человек — приглашенный доктор. Более чем уверена, что на свое имя ему не наплевать, а вот насколько небезразличны пациенты чужой больницы — еще стоит выяснить. По опыту знаю, что есть разные типы врачей, и увлеченные собою «светила» очень часто забывают имена пациентов (тот же Капранов, например, помнит только интересные случаи, остальных даже под пытками не признает), а свалить все на нерадивый незнакомый персонал — как раз плюнуть. Тем более, что оперировал он за плюс сто очков к карме, а не кошельку. Откуда я это знаю? Да ладно, мы с Павлой не первый год знакомы.

— Это карта вашего пациента, — говорю, запирая дверь одной из пустующих процедурных. — Мне показались странными дозировки препаратов.

Он хмуро смотрит на меня мгновение, а затем тянет руку за картой.

— И я проконсультировалась с нашими хирургами. Цифры удивили не только меня.

— Надо же, — прилетает ядовитый комментарий.

Власов почти вырывает папку из моих рук и начинает изучать записи. В течение нескольких секунд тупо смотрит на цифры. И молчит. Подыскивает оправдание? Восстанавливает в памяти цепочку событий?

Признает ли собственную вину?

— Подойдите, — наконец велит он медсестре и тыкает пальцем куда-то в карту. — Ваша подпись?

Девушка испуганно стреляет в меня глазами, словно ища поддержки, и делает несколько неуверенных шагов по направлению к Власову. Черт, судя по всему, капельницу ставила она.

— М-моя, — заикаясь, произносит девушка.

— А вам не кажется, что эти цифры перепутаны местами? Я определенно называл другие значения, — обманчиво мягко произносит Власов, так, что даже у ни в чем не повинной меня начинается нервный зуд.

— О Боже, — хватается девушка за голову. — Я… я… Пациент будет в порядке?

— Я выставила правильную дозировку, — говорю, чтобы успокоить нас всех, потому что, судя по реакции врача, последствия обещают быть впечатляющими. — Показатели в норме, хотя для большей уверенности я заказала анализы…

В этом месте мою речь весьма грубо прерывают.

— Вы останетесь здесь и будете следить за пациентом всю ночь, — рявкает Власов на медсестру. — В случае чего сразу вызовете меня.

— Спасибо, — восклицает она радостно и тут же сникает, наткнувшись на полный бешенства взгляд. — Простите… В смысле, если доктор Мельцаева узнает…

Но Власов явно не настроен выслушивать сбивчивый лепет девиц и снова перебивает:

— Если?! Она определенно узнает! Можете идти.

Девушка колеблется, собираясь еще раз попробовать выступить в свою защиту, но не решается и чуть не бегом бросается к выходу. Мне бы тоже стоило, но то ли нервы покрепче, то ли совсем с головой плохо. Я преграждаю путь Власову.

— Ну что еще? — хмурится он и сдержанно хвалит: — Ах да. Хорошая работа, доктор Елисеева.

Только звучит весьма желчно.

— Вы это всерьез?

— Что всерьез? — недоуменно переспрашивает.

— Про Мельцаеву!

— Конечно, всерьез! Это же полная безответственность. Пациент мог пострадать.

— Правда? — даже не пытаюсь прятать сарказм. — Ну, раз вы так ратуете за правду и справедливость, думаю, стоило перепроверить человека, с которым работаете впервые. Она не одна виновата.

Мои слова на мгновенье лишают его дара речи. Обвинение весьма серьезное, и, пока оно не успело окончательно осесть у него в мозгу, продолжаю давить:

— Я это к тому, что вы правильно ей пригрозили. Пусть не поспит ночь, пусть помучается, запомнит урок и больше никогда не повторяет ошибок. Это пойдет на пользу. А вот если вы, как недовольный гость, пожалуетесь, ее, скорее всего, уволят. Бессмысленно.

— Я хочу полагаться на людей, с которыми работаю.

— А вы правда знаете людей, на которых можно положиться? Завидую!

И вот после этого уже я позорно сбегаю, потому что медсестра у постели пациента — хорошо, но вместе с языкастым ординатором — слишком хорошо. Больной может не вынести такого количества счастья. И, кстати, у меня все еще есть четкие предписания врачей по поводу отдыха.

— Так они на футбольный матч спорили? — переспрашиваю у Архипова, шагая к парковке по завершению смены.

— Да. Капранов объявил, что уверен, будто наша команда выйдет в четвертьфинал. Вся больница крутила у виска пальцем. Советовали брать не три операции, а тридцать три, но визави Николаичу попался очень великодушный.

— Великодушный! Этот упрямый осел профукал три клевые операции патриотического духа ради! — качаю головой.

— Это тебе они кажутся клевыми, а для них помахать скальпелем как заняться сексом с собственной женой, — смеется Архипов.