Книга Вера для чемпиона, страница 45 – Дасти Винд

- Я же сказал! Кишка тонка! - орал вслед Олег. - Все бои купил, да, буржуй?

- Заткнись, ты, дерьма кусок. Иначе выпру отсюда рожей в снег! - рявкнул кто-то из толпы, и Олег затих.

До машины мы шли молча и очень быстро, я даже успела запыхаться. Михаил открыл передо мной дверь, а сам еще пару минут бродил по морозу.

- Кто это был? - спросил, садясь в машину.

- Охранник. Из поселка.

- И что между вами?

- Ничего. Он с первого дня клеится ко мне. Иногда шутит, пошло и неуместно. Короче, балабол.

- Иногда? - Михаил внимательно посмотрел на меня, положив ладонь на рычаг коробки передач.

- Почти всегда, - я отвела взгляд.

- Почему ты ничего не говорила? Таких шакалов надо осаживать. Крепко и надолго.

- Он всего лишь шутил. И... Жалобы его бы только разозлили.

- Жалобы? А кто сказал, что на него надо жаловаться? Вдарить по харе пару раз.

- Или ничего не делать, как сейчас.

Михаил стал мрачнее тучи.

- Не понял.

- Его надо игнорировать  - вот все. Я это имела в виду. Прости, если обидела.

- Не обидела.

Белоозеров уставился на дорогу и замолчал, сжав челюсти. А я притихла, не зная, что сказать. По мне, так он поступил правильно и ровно так, как и сам говорил - не поддался на провокацию. Зато теперь я едва ли не физически ощущала его ярость. Он сжимал руль, ехал быстро, смотрел вперед зло и очень напоминал того человека, каким я его видела на ринге. С Архангелом наедине мне было не по себе.

- Куда мы едем? - тихо спросила я.

- Ко мне, - отрывисто ответил Михаил.

Он молчал, и я его не трогала. Мы подъехали к двум высоткам на берегу канала, у расцвеченного гирляднами мостика. Шлагбаум на въезде во двор поднялся по сигналу от мобильного, и Михаил так резко вырулил к подземной парковке, что нас дернуло в сторону. Мы проехали мимо шумной компании молодежи, и мой спутник, снова лихо дав руля, под визг тормозов занял свое парковочное место. Вышел он первым, но я не стала ждать, пока он подойдет ко мне - сама выскочила ему навстречу.

- Миша, в чем дело?

- Все нормально, - он потер глаз. - Идем.

- Михаил! Михаил, а можно фото?

- Некогда, - отмахнувшись от парней и вообще не глянув на них, бросил мой спутник.

Мы прошли сонного консьержа, остановились у лифта. Михаил прищурился, протянул руку к кнопке.

- Черт.

- Не видишь? Опять что-то со зрением?

- Да.

- А ты ходил к врачу?

- Ходил.

Я замолчала. Если бы было, куда поехать в городе, я бы не осталась с ним ночевать. Боксер явно прибывал не в духе от того, что не врезал Олегу.

- Какой этаж? - спросила я, когда мы зашли в кабину. Михаил, закрыв глаза, прислонился к стене и запрокинул голову, звучно ударившись затылком.

- Двадцать первый.

Его квартира была огромной - студия, с панорамными окнами, выходящими на канал, и лестницей на второй этаж, с массивным диваном, телевизором в мой рост и электрокамином. Его, а не освещение, Михаил и включил в первую очередь.

В комнате, правда, и без того было довольно светло, и я остановилась возле стеллажа с наградами, грамотами и фотографиями.

- Как интересно быть тобой, - сказала я, оглядывая снимки с политиками и знаменитостями.

Михаил, отходивший к бару, вернулся с двумя бокалами шампанского и, протянув один мне, пожал плечами:

- Это все побочные эффекты. Главное - ринг.

- Когда ты вернешься к тренировкам? - я отпила шампанского. Оно было смородиновым. - Потрясающий вкус.

- Да, неплохо, - он пальцем потер бровь. - Месяца через два, я думаю.

- Так говорит врач?

- Врач говорит наблюдать, - пикнул мобильный, и Михаил отвлекся. Прищурился, читая сообщение, а потом закрыл глаза, глубоко вздохнул и внезапно со всей дури швырнул телефон об стену.

Я замерла, глядя на запчасти смартфона, разлетевшиеся по полу.

Михаил подошел к камину и, ладонями опершись о него, склонил голову.

- Твоя подруга - журналистка, верно? - глухо спросил боксер.

- Да. И Артур тоже. Что случилось?

- И Артур... - он усмехнулся. - Что ж... Прекрасно... Кто-то из них успел сделать прекрасные фото сегодняшней потасовки. Как я красиво сматываюсь от этого твоего Олега.

- И что теперь? - упавшим голосом спросила я.

- Либо плачу редактору, чтобы замял, либо жду статьи о покупных матчах и собственной трусости.

"Артур, сукин ты сын".

- Миша, мне очень жаль. Чем я могу...

Договорить я не успела. Михаил резко, с разворота, с невероятной скоростью выбросив правую руку вперед, ударил кулаком в стену. И проломил ее.

Я попятилась к двери.

Боксер выпрямился, повел плечами, прищурился, оценивая нанесенный стене ущерб и, тряхнув рукой, снова сжал кулак. Следующий удар пришелся в ту же стену, но ниже. Другой - в створку стенда, и та треснула. Ещё удар - и награды, фотографии и медали посыпались в кучу с проломленных полок. Михаил потер костяшки, выдохнул сквозь зубы и снова выбросил руку, окончательно разворотив стеллаж.

Мне стало страшно. Первым порывом было развернуться и бежать отсюда без оглядки. Не видеть этой пугающей ярости в том человеке, о котором думала только хорошее. У него будто горели глаза. Это был уже не Архангел, а демон.

Я сглотнула, попятилась, поставила бокал мимо столика, и тот разбился, но в грохоте гнева хозяина дома звук разлетающегося стекла был почти не слышен.

Ещё миг - и я бы бросила все. Но под ногами хрустнули осколки. Стало больно почти до слез, хотя я уже давно поверила в то, что не чувствую боли.

Но мы всегда ее недооцениваем.

Я сделала шаг вперед - один, второй, все по осколкам - и остановилась у него за спиной.

- Миша.

Он развернулся так же молниеносно, как и бил. Замахнулся, вскинув руку, в своем чертовом гневе ничего не разбирая и не видя. Я зажмурилась и отвернулась, предчувствуя удар. Но удара не последовало. Он осторожно погладил меня по щеке, пальцами провел от виска до подбородка, нежно и легко касаясь кожи. Меня бросило в дрожь.

- Прости, - тихо произнес Михаил, и я ощутила его дыхание на своей шее. - Прости меня...

Я не открывала глаз, не поднимала головы, а он осыпал меня поцелуями, от губ до запястий, опускаясь все ниже, прижимая все сильнее.

- Миша... - прошептала я, обнимая его за плечи. - Михаил... Мне... Мне больно...