Книга История петербургских особняков. Дома и люди, страница 41 – Анатолий Иванов

Злоязычный памфлетист князь П. В. Долгоруков, в силу своего происхождения и родственных связей знавший подноготную всех и вся, дал ему уничтожающую и, по-видимому, вполне заслуженную характеристику: «Князь Сергей Меншиков унаследовал ничтожность своего отца и, к сожалению, извращенные вкусы своего знаменитого деда; это было тем менее извинительно, что он женился на одной из самых красивых женщин России».

Е. Н. Меншикова

Через несколько месяцев после приобретения Меншиковыми дома на Мойке у них родился первенец – сын Александр. Ему довелось сыграть не последнюю, хотя далеко не блестящую роль в истории николаевского царствования и печально прославиться в Крымскую кампанию.

В 1797 году княжеский особняк перешел в цепкие купеческие руки, и на сей раз надолго: английский коммерсант Э. Дж. Смит, купив дом всего за 25 тысяч, в чаянии барыша тут же опубликовал в «Санкт-Петербургских ведомостях» объявление о его продаже или сдаче внаем: «Во 2-й Адмиралтейской части, в 3 квартале, под № 185, неподалеку Синего мосту, продается и в наем отдается большой каменный дом бывший княгини Меншиковой, а ныне аглинского купца Шмита; дом сей построен весьма выгодно, со многими службами; средний оного этаж довольно хорошо меблирован, и весь дом заключает в себе 58 покоев; естьли кто желает нанять его весь или особый при нем находящийся флигель, тот может о цене узнать от приказчика Никиты Иванова».

Желающий нанять столь превосходное жилище отыскался довольно скоро в лице португальского посланника, прожившего здесь не один год. Позднее в особняке поселился член Государственного совета, бывший министр внутренних дел князь Алексей Борисович Куракин (1759–1829). Современники, знавшие князя, отзываются о нем весьма нелестным образом. По словам некогда известного поэта И. М. Долгорукого (1764–1823), Алексей Борисович был чрезвычайно горд и не склонен считаться с самолюбием окружавших его людей; чаще всего он следовал своим капризам и минутному расположению духа. «Всякий знак его внимания, даже самого благодетельного, был тяжел, потому что покупался не столько подвигами, званию свойственными, как разными низкими угождениями, кои так противны благородному сердцу».

А. Б. Куракин

Женив своего секретаря Л. С. Кармалеева на побочной дочери и поселив у себя в доме, Алексей Борисович передал ему все дела по департаменту государственной экономии, которым заведовал, чем тот не преминул воспользоваться, разумеется, с немалым ущербом для казны. В одном из секретных донесений в Третье отделение о нем говорится следующее: «Кармалеев женат на побочной дочери князя Алексея Борисовича Куракина, живет в его доме и занимается всеми его делами, пишет ему мнения, ворочает всем, что зависит от Куракина, и наживается всеми возможными средствами. Он принадлежит к разряду подьячих, весьма искусен в так называемых крючках, а впрочем, повинуется безусловно страстям Куракина, который иначе не действует, как по внушению страстей».

После смерти А. Б. Куракина наследники купца Смита, или Шмита, как его называли в России, в 1830 году продали дом в казну. Он был перестроен архитектором И. И. Шарлеманем в ампирном стиле и отдан под квартиры начальника и прочих чиновников Государственного контроля, рангом помельче; здесь же помещалась и канцелярия. Через несколько лет тот же зодчий расширил здание с правой стороны пристройкой. В таком виде оно и дошло до наших дней, сохранив вполне достойный облик, и, похоже, о прошлом не грустит!

Удивительная вещь – старая фотография: она способна приблизить давно ушедшие времена, перекинув мостик в прошлое. Смотришь на человека, изображенного на снимке, такого реального, конкретного, почти материально ощутимого, и думаешь: «А ведь он видел императора Александра I, говорил с людьми, помнившими «век золотой Екатерины»!»

Примерно такое чувство я испытывал, рассматривая старинные, но прекрасно сохранившиеся фотографии, принадлежащие известному петербургскому коллекционеру Н. П. Шмитт-Фогелевичу. Сделаны они были в 1860-х годах, и на них представлены некоторые достопамятные личности, например: участник Бородинского сражения – впоследствии министр народного просвещения А. С. Норов, военный министр Н. О. Сухозанет, графиня М. Г. Разумовская (1772–1865) – этот блестящий осколок XVIII века…

Дом № 90/1 по набережной Мойки. Современное фото

Среди галереи почтенных и маститых старцев мне попался портрет обер-гофмаршала графа Андрея Петровича Шувалова (1802–1873), с таким обыкновенным, отнюдь не аристократическим лицом, хотя и не лишенным надменного высокомерия.

А. П. Шувалов

Он был женат на вдове знаменитого Платона Зубова, а тут уж до матушки Екатерины и вовсе рукой подать. Шувалов, правнук елизаветинского вельможи Петра Ивановича Шувалова, – один из героев нашего рассказа; от него протягивается незримая нить в прошлое, к людям, знакомым нам только по живописным портретам, и существование их тонет в некой исторической дымке.

Какими они были? Порой кажется, что нас разделяет уже непреодолимая пропасть, как древних и новых греков, и та, прежняя, жизнь полностью отошла в область преданий. Правда, остались материальные памятники прошлого в виде домов, где жили те люди, но и они сильно изменили свой облик.

Дом, о котором мы поведем рассказ, расположен в одном из самых живописных уголков Петербурга, на набережной Мойки, у Почтамтского мостика, в нескольких шагах от бывшего дворца графа П. И. Шувалова, позднее перешедшего к князьям Юсуповым (Мойка, 94). Он стоит на углу Прачечного переулка, на участке, некогда принадлежавшем водочному фабриканту Герцену, умершему в 1786 году.

После его смерти в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось объявление о продаже: «Покойного здешнего жителя, водочного фабриканта Бартоломея Герцена избранные от кредиторов кураторы… почтеннейше объявляют… не возжелает ли кто реченного Герцена каменной несколько с деревянным строением дом, при котором и водочной с наиудобнейшими при оном выгодами завод, состоящий во 2-ой Адмиралтейской части по Мье реке под № 479 купить, оные б явились к помянутым кураторам…»