Онлайн книга «#Партия»
|
С папой, отвечаю я. Наташа, у твоего отца другая семья и другой ребёнок, доносится до меня полный обиды голос мамы. Ну и что? Я люблю Арниса, я вскидываю вверх подбородок. И он тоже любит меня. Я буду о нём заботиться. Борис, ну не знаю… Сам поговори со своей дочерью. Объясни ей, что так нельзя! на грани истерики требует мама. Папа грустно улыбается, обходит перила, за которыми с ноги на ногу переминаюсь я, и усаживается на корточки. Детка, я тебя очень люблю, он мягко берёт меня за руку. Но я должен уехать в Америку. Мне надо работать. Ну подумай, как мама будет без тебя? А ты как будешь без мамы? Я поджимаю губы. Наташа, ну пожалуйста… А я буду часто-часто к тебе приезжать. Правда-правда. И ты тоже будешь приезжать к нам, с Арнисом… Ну, пожалуйста, скажи то, что мама хочет услышать. Хорошо. Так и быть. Я останусь с мамой, нехотя говорю я. Папа прячет глаза и шепчет: Спасибо. Он всегда знал, что я люблю его больше всех. Его и ещё Арниса. 1999 год. Мне тринадцать. Моему сводному брату Арнису шесть. Папа, его жена (латышка Рита Рихтерс, которую я называю тётей Ритой), Арнис и я первый раз в Диснейленде. Мы уже были на Площади Нового Орлеана, в Медвежьей Стране, а теперь пришли в удивительный Мультаун Микки. От клоунов и сказочных персонажей у меня разбегаются глаза. Что тебе купить на память? спрашивает меня папа. Конструктор, смеясь, подсказывает тётя Рита, обозревая мои шорты, кеды и полосатую маечку. А можно мне вот эти часики с Микки-Маусом? подумав, прошу я. Ведь конструктор быстро надоест, а часики всегда будут при мне. И мне тоже часики, раздаётся голос Арниса. Мне красные, а тебе синие, предлагаю я. Нет. Мне такие же, как у тебя, настаивает мальчик. Мои часы скоро сломались. А Арнис свои сохранил. Те самые. Красные. С Микки-Маусом… 2002 год. Мне пятнадцать. Я снова в Калифорнии. Садись за руль, весело командует отец, предварительно отогнав свой «мустанг» на безопасный участок автострады. Пап, я не справлюсь, дёргаюсь я. Ты-ы? Ты справишься, с уверенностью взрослого комментирует восьмилетний Арнис, развалившись на заднем сидении и крутя за щечкой розовый чупа-чупс. Давай, я в тебя верю! Ну раз ты веришь, то я попробую. Вздохнув, ставлю левую ногу на сцепление. Правой выжимаю газ, подтягиваю педали до момента, когда машина, тихо урча, плавно тронется с места. Папа, я еду! не веря своему счастью, кричу я. Молодец, Наташа, хвалит меня папа. Ты у нас прирождённый водитель. А что я говорил? смеётся Арнис. Вот вырасту, и Наташа научит меня водить. Правда, Наташа? Правда. В 2003-м и 2004-м я каждое лето приезжала к отцу. В 2005-м родился второй мой брат, Кристиан. В 2006-м Арнису исполнилось двенадцать, мне девятнадцать. Я видела, как растут мои братья. Мне нравилось, что они тянулись ко мне. Но только Арнис походил на меня всё больше и больше. Ради него я даже стащила ключи от новенькой папиной «Tesla». Не жалеешь, что Кристиана не захватили? Усаживаясь за руль, спросила я. Не-а, безмятежно покачал головой Арнис. Он и так от тебя не отлипает. Ну давай, детка, покажи мне класс! «Детка»? смеюсь я. Ну, держись, мелкий. Под хохот Арниса мы мчимся по магистрали. 2011 год. Арнису пятнадцать, он ростом с меня. Мы выглядим как близнецы с одного негатива. Только он яркий кареглазый блондин, а я шатенка со светлыми глазами. В то лето впервые за десять лет Арнис приехал в Москву. Скривив губы, моя мама наблюдает, как я от руки пишу доверенность для Арниса. По-моему, этого делать не стоит, в конце концов объявляет она. А, по-моему, стоит. Мама обиделась и ушла в кухню. Игнорируя недовольный звон посуды, Арнис и я выходим во двор и забираемся в мою «хонду». Вот смотри: здесь газ, здесь сцепление, начинаю учить брата я. А теперь ты садись за руль. Арнис с готовностью устраивается на сидении, но в последний момент отступает. Слушай, я боюсь, нехотя признаётся он. А ты не бойся! Ты же не трус? Примерившись, Арнис неуверенно мечется ступней по педалям. Наташа. О-ой, я… Наташ, я еду. Я еду! Крик настоящего счастья маленького мужчины. Ты знаешь, что ты самая лучшая в мире сестра? Знаю. Конечно, я знаю. Тогда я была в этом убеждена. А знаешь, кем я стану? останавливая машину, серьёзно спрашивает Арнис. Гонщиком, как папа? предположила я. Нет. Когда я вырасту, я хочу быть таким, как ты. Но Арнис не вырос. Он погиб через полгода: взял ключи от спортивной машины отца, как это однажды сделала для Арниса я, и сел за руль. Ослепленный фарами встречного грузовика, он не справился с управлением. Погиб он сразу. Потом были похороны, страшные, горькие слёзы отца и мёртвые глаза тёти Риты. И её последние слова, обращённые мне, когда я собиралась обратно в Москву: Наташа, ты не знаешь, но мы очень скоро вернёмся в Россию. Борис не хочет здесь оставаться: слишком много воспоминаний… И я очень прошу тебя: когда мы вернёмся, ты не приходи к нам больше… У меня остался всего один сын, и я боюсь за него. Есть такая боль настоящая боль которая не убивает сразу. Она начинается с пустоты, когда ты ничего не чувствуешь. И только потом эта боль настигает тебя и забирает у будущего. Хорошо, помедлив, кивнула я. Но у меня тоже есть просьба. Последняя и единственная. Какая? тётя Рита бросила на меня безучастный взгляд. Отдайте мне часы Арниса. С тех пор я очень редко навещаю отца. С тех пор я никогда не звоню тёте Рите. С тех пор я закрываюсь от людей и не хочу «выглядеть». С тех пор у меня был только Олег, который вряд ли любил меня. С тех пор я вообще делаю всё, чтобы не общаться с Кристианом. Да, он по-прежнему тянется ко мне, но я потеряла право стать частью его настоящего. Потому что у меня уже есть прошлое: младший брат, которого я учила водить. И снятые с его мёртвой руки часики… Да нечего особо рассказывать. Я отвожу в сторону глаза. Понятно, задумчиво произносит Васильев. А что, если я всё-таки отправлю тебя в командировку? Займёшься организацией обучения для заказчика. Но это же привилегия Вадима. Меньше всего мне сейчас хочется подставлять Шевелёва. Ну, Вадиму и в Москве хватит дел. Потому что мне тоже придётся ехать в Чехию. С тобой. Пауза и в кабинете разливается ни с чем не сравнимая тишина. То есть мы вместе с вами… с тобой отправимся в Прагу? Перестав мучить ногтем ткань юбки, я оцениваю непроницаемый мужской взгляд. А зачем? |