Книга Холодная, страница 22 – Инна Инфинити

— К счастью, нет, иначе я бы уже давно застрелилась. Окна моей комнаты смотрят во двор дома, но все равно шум доносится. У нас окна гостиной смотрят на пруды, и летом после 10 вечера крики с улицы перекрывают телевизор.

Мы проходим Крылова и направляемся к следующим.

— А это композиция памятников, которая называется «Басни Крылова».

Мы медленно проходим шесть панно, местами затертых, на которых изображены самые известные герои басен: квартет, кукушка и петух, свинья под дубом, павлин и соловей, слон и моська, две собаки, волк и ягненок, мартышка и очки, ворона и лисица, зеркало и обезьяна, волк и журавль, осел и соловей.

— Ну, в принципе, вот и все достопримечательности Патриков, — говорит Оля, когда мы миновали памятники.

— Да, как-то не много.

— Я же говорю: Булгаков больше шума наделал. И, кстати, обрати внимание, что трамвайных путей, где Аннушка разлила масло, нет. И до сих пор неизвестно, вообще никогда на Патриках не было трамваев или были во время Булгакова, а потом их убрали. В общем, история этот момент не зафиксировала. — Оля задумчиво оглядывает пруд. — Давай сделаем пару кружков вокруг.

Мы медленно бредем вдоль пруда, разговаривая о разном. Оля живет в Москве два года. Она не очень любит этот город. Считает его слишком большим и неуютным. Хотя признает, что климат в столице лучше, чем в Питере.

— Но все-таки мое сердце принадлежит Петербургу. Ты там был?

— Нет, — мне стыдно в этом признаваться, — Я до недавнего времени из Воронежской области никуда не выезжал.

— Знаешь, а я тебе даже завидую. Тебе еще предстоит увидеть всю эту красоту. В Питер нужно ехать два раза: один зимой, а второй — летом. Зимой ходить по музеям, потому что в это время года нет толп туристов, а летом — по самому городу, его волшебным улицам. И летом нужно обязательно брать экскурсию по крышам.

— По крышам? — Я удивляюсь.

— Ты поднимаешься на кровлю обычного жилого дома в центре, переходишь по ней с одного дома на другой и наблюдаешь город с высоты птичьего полета. Есть целые маршруты.

— Круто. А в Москве нет такого?

— Неа, — в ее голосе слышится грусть.

Мы прошли вокруг пруда трижды, когда Оля остановилась и спросила:

— Хочешь еще куда-нибудь сходить?

Я пожал плечами.

— Ну, если ты не замерзла и тебе позволяет время, то можно. Я никуда не тороплюсь.

— Да я тоже, — Оля закусила губу в задумчивости. — Слушай, раз у нас сегодня день Булгакова, не хочешь сходить в «нехорошую квартиру»? Тут можно пешком дойти за полчаса.

— А она реально существует? — Я, наверное, вытаращил глаза от удивления.

— Конечно! Это была реальная квартира коммунального типа, в которой Булгаков снимал комнату. В этой же квартире он написал несколько своих произведений, например, «Белую гвардию». «Мастера и Маргариту» он написал позднее, но его соседи по этой коммуналке стали прототипами некоторых героев. Например, Аннушки, которая разлила масло. Ну и сама эта квартира стала прототипом «нехорошей квартиры» из романа.

— Тогда давай сходим!

— Сейчас она работает, как музей Булгакова. Будем надеяться, что сегодня он открыт. Я заранее не смотрела на сайте их график.

— Ну мы же в любом случае гуляем? Даже если музей закрыт, то пускай это будет просто прогулка по улочкам центра.

— В принципе, да, — девушка улыбается и уводит меня в переулок.

Мы идем полчаса, никуда не торопясь. С Олей легко и весело. Мы всю дорогу говорим о книгах и писателях. Нам нравится почти одно и то же. Помимо классических русских Пушкина, Лермонтова, Толстого и Достоевского мы читали Бальзака, Гюго, Диккенса, Цвейга. Оля мне еще рассказывает про Джейн Остин и сестер Бронте, но это женские романы того времени, и я их не читал.

— Ты читал у Цвейга роман «Нетерпение сердца»?

— Нет, только новеллы.

— А я вот как раз новеллы не читала, только этот роман. Это была любимая книга моей бабушки. Я прочитала роман уже после ее смерти. И больше всего жалею, что не смогла обсудить с ней эту книгу. — Оля на секунду грустно задумалась. — Вообще любовь к литературе мне привила бабушка. В детстве перед сном она пересказывала мне книги, которые прочитала в разное время своей жизни. Некоторые из них она помнила еще с детства. Так вот про «Нетерпение сердца» она мне рассказывала раз десять. Но когда я читала, все равно было будто в первый раз вижу эту историю.

— А сейчас ты что читаешь? — Спрашиваю ее.

— Ой, сейчас я читаю из списка ЕГЭ по литературе, — девушка брезгливо скривилась.

— Куда ты поступаешь?

— Журфак МГУ.

— Вау, я, кажется, первый раз встречаю журналиста.

Она смеется:

— Ну, я еще не журналист, а только мечтаю им стать. А ты куда будешь поступать?

— Юридический. С вузом еще не определился.

— Вот мы и пришли. Добро пожаловать! — Она мне по-доброму улыбается. — Мы находимся по адресу улица Большая Садовая, дом 10. Нам нужно в квартиру №50.

Мы заходим во вполне обычный жилой подъезд и поднимаемся пешком наверх. Стены полностью исписаны Булгаковскими поклонниками. На одной из них между этажами нарисован кот Бегемот.

— Если что, это жилой дом и жилой подъезд. Музей — это только одна та самая квартира. В остальных тут живут обычные люди. — Тихо говорит Оля, видимо, чтобы не беспокоить местных жильцов.

— Ужас, — я искренне удивляюсь, — как они тут справляются со всем этим? — Я обвожу рукой вокруг.

— Вот-вот, теперь ты понимаешь, почему жители Патриков все время воруют знак и выступают против установки памятника Булгакову?

— Кажется, теперь понимаю.

Музей оказывается открыт. Пока я еще раз внимательно оглядываю разрисованный подъезд, Оля покупает нам обоим билетики.

— Эээй, ты что делаешь! — Меня это повергло в шок. — Еще ни одна девушка в моей жизни за меня не платила! — Я правда возмущен.

— Тогда я буду твоей первой, — она мне подмигивает и смеется своей двусмысленной шутке. Я смеюсь в ответ, хотя все равно чувствую, что мое мужское самолюбие немного задето.

Музей действительно оказывается обычной квартирой с несколькими комнатами. Ну как обычной. Тут огромные коридоры и потолки явно выше трех метров. Мы проходим в комнату, в которой жил Булгаков. На вид метров 15, два окна с большими подоконниками, коричневый стол, зеркало, стул. Вид открывается на крышу. В принципе, ничего особенного.

Мы проходим в другие комнаты: гостиную, белый зал и синий кабинет. Они меня тоже особо не впечатляют. Только последний выглядит очень «тяжело» из-за темно-синих стен. А вот кухня!... Кажется, это просто склад хлама. Самовары, чайники, дуршлаки, горшочки, бидоны, гармонь (или баян?) и даже железный утюг. И все это далеко не в единственном экземпляре. У меня появилось ощущение, что весь окружающий нас мусор (а это реально мусор) может рухнуть на голову.