Книга Холодная, страница 50 – Инна Инфинити

Она надевает свою черную шубу, я застегиваю куртку, и вместе мы выходим. До дома Егора идем молча. Да и о чем нам говорить? Мы не брат и сестра, не друзья, не любовники. Просто знакомые.

У ворот дома Егора уже полно машин, во дворе около десятка человек о чем-то разговаривают и курят. Я в доме Егора не был, поэтому просто иду за Кристиной. Она уверенно пересекает двор, поднимается по ступенькам крыльца и открывает дверь.

Мы сразу попадаем в огромную гостиную. Она, наверное, в два, а то и три, раза больше, чем наша. Зала отделана в светлых нейтральных тонах. Посередине стоит большой длинный стол, сервировку которого уже завершают официанты. По всей видимости, нанятые специально на этот вечер. Это не дом, а отдельно построенное помещение. Видимо, специально для таких торжеств. У стен залы стоят мягкие диваны. Видимо, для тех, кто устанет сидеть за столом и захочет с кем-то непринужденно пообщаться не возле тарелок.

Людей в гостиной уже довольно много, и Егора среди них не видно. Швейцар (тоже специально нанятый?) помогает нам с Кристиной снять верхнюю одежду, и мы проходим внутрь. В этот момент к нам подходит какой-то парень. Я его смутно узнаю. Кажется, это один из братьев Егора.

— Привет, — обращается он к Кристине, — Егор где-то тут был.

— Я ему позвоню сейчас.

Парень пожимает мне руку, даже не представившись, и уходит. Морозова набирает Егору.

— Мы пришли, — сухо кидает ему и кладет трубку.

Егор выныривает моментально откуда-то из-за коридора.

— Привет-привет, — радостно направляется к нам он, — очень рад, что вы пришли, а то я уже собирался повеситься от этого балагана.

Смеясь, он целует Кристину и пожимает мне руку.

— Ну пойдемте я вас с бабушкой познакомлю что ли. А тебе Максим потом еще несколько человек из твоего города представлю.

— Хорошо.

Кузнецов уводит нас в коридор, из которого к нам и вышел. Шум из залы становится все дальше. Мы входим в комнату, в которой в большом кресле сидит пожилая женщина и с кем-то разговаривает. Это помещение не маленькое, больше похожее на кабинет. Тут помимо бабушки Егора и ее собеседников находятся еще человек десять.

— Бабушка, разреши тебя познакомить, — прерывает ее разговор Егор, подводя к ней нас с Кристиной.

Женщина отвлекается и с улыбкой на нас смотрит. Виновница торжества выглядит очень даже не плохо. По крайней мере я бы ей 80 лет не дал. Короткая стрижка, волосы покрашены в светлый цвет, легкий макияж, праздничное светлое платье и туфли на небольшом каблуке.

— Да, внучек, — его бабушка нас с любопытством разглядывает. Ее собеседники в этот момент галантно отходят в сторону.

— Это моя девушка Кристина. Я тебе о ней много рассказывал, — начинает Кузнецов, — а это мой одноклассник и друг Максим. Он, кстати, как и ты, родом из Россоши. Ребята, — Егор уже повернул голову к нам, — это моя бабушка Мария Ильинична.

Старушка окидывает нас теплым взглядом и расплывается в улыбке.

— С днем рождения, Мария Ильинична! Крепкого вам здоровья! — Кристина улыбается женщине и протягивает ей подарочный пакет.

Бабушка Кузнецова его принимает и откладывает за кресло, где у нее уже целая куча из таких же подарочных пакетов.

— Спасибо большое, дорогая, — она внимательно смотрит на Морозову, — так вот, значит, ты какая — девушка, из-за которой мой внук потерял голову!

Егор и Кристина непринужденно смеются, а вот мне не до смеха. С трудом выдавливаю из себя улыбку.

— А ты, значит, из Россоши? — Женщина переводит внимание на меня.

— Да. Примите от меня букет, Мария Ильинична. С днем рождения!

Она берет цветы и откладывает их в обратную от подарков сторону — туда, где такие же букеты уже нагромождены кучей.

— Спасибо большое, Максим. И как твоя фамилия?

— Самойлов. Максим Самойлов.

Женщина прищуривается, продолжая на меня пристально смотреть.

— Самойлов, Самойлов… — Она тихо повторяет мою фамилию, будто пытается вспомнить. — Людмила Самойлова тебе никем не доводится?

— Так звали мою бабушку по папе, — растерянно отвечаю я. — Но она давно умерла, я еще в школу не ходил. Плохо ее помню.

Мария Ильинична пропускает мои слова мимо ушей и продолжает наступать дальше.

— Значит, ты — сын Леши Самойлова? Людиного сына?

Я застываю.

Я никогда и ни с кем не говорил о своем отце. Россошь — небольшой город, но даже там мне всегда удавалось избегать встречи с людьми, которые могли знать моего отца. О нем очень хорошо были осведомлены мамины подруги, но и они никогда ничего не говорили. Вообще, отец с тех пор, как он нас бросил, был запретной темой в моей семье. О нем не говорил никто и никогда. Будто его вообще не было.

— Да, — выдавливаю, наконец, из себя.

Старушка не замечает моего смятения. Вместо этого она вертит по сторонам головой, кого-то выискивая, и кричит:

— Света! Света!

К нам подбегает очень ухоженная женщина лет 40. Ни она, ни бабушка Егора не успевают ничего сказать, потому что их опережает Кузнецов.

— Мам, познакомься, это мой друг Максим. — Затем он обращается ко мне. — Макс, это моя мама, Светлана Михайловна.

— Очень приятно, — говорю я женщине.

Она мне с улыбкой кивает. Но Марии Ильиничне будто невтерпеж.

— Света, этот мальчик — сын Лешки Самойлова! Помнишь Лешку?

Лицо женщины вытягивается в изумлении.

— Да ладно!? Ты Лешкин сын? Конечно, я его помню! Каждые летние каникулы я приезжала в Россошь и гоняла с ним на велосипедах. Мы же по соседству жили!

Я нервно сглатываю. Светлана Михайловна не замечает моего смятения и начинает сыпать вопросами.

— Так а вы в Москву переехали? Твой папа тут? Что же он мне не позвонил-то!?

Я прочищаю горло и выдавливаю из себя.

— Вы, наверное, не знаете, но моя мама и отец развелись, когда мне было 8 лет. С тех пор я его ни разу не видел. Я в Москве живу с мамой.

Обе женщины удивленно друг с другом переглянулись. Мне же захотелось провалиться сквозь землю. Весь этот спектакль наблюдают Егор и Кристина.

— Да? — Мама Егора явно засмущалась. — Извини, я не знала. Лет пять назад я ездила в сам Воронеж на крестины дочки двоюродной сестры и совершенно случайно встретила в одном из магазинов Алексея. Если бы он меня сам не остановил, я бы его даже не узнала. Он был с женой и маленькой дочкой, лет пяти. Так, перекинулись с ним парой фраз о том, о сем, обменялись контактами и разошлись. Но в детстве мы с ним дружили.

— Понятно. — Это все, что я смог сказать.

Мама Егора пару секунд на меня внимательно посмотрела и, как бы сомневаясь, сказала: