Книга Живой журнал, страница 41 – Юлия Кова

«Всё-таки стерва ты, Ира. Я любить тебя хочу, а ты со мной дерёшься.»

— Ир, между прочим, ты мне всю спину отделала. Не хочешь поцеловать моё больное место? — Теперь я тащу рубашку с неё.

— Н-не… То есть хочу. — Опомнившись, Красная Шапочка пытается отстоять свою блузку. — Андрей, не трогай. Слезь с меня, и я сама поцелую твоё дурное место. — Распрощавшись с блузкой, Ира замирает в нелепой надежде, что я поведусь на её безропотное смирение. Вместо этого я, пользуясь небольшой передышкой, запускаю под неё свою руку.

— Ага, нашла дурака, — нахожу её грудь. Я ещё помню, как ей нравилось. — Ир, а ты прогнуться можешь? А то мне так неудобно.

— Отвяжись от меня, — стонет она.

— Ладно, не напрягайся. Лежи, солнышко отдыхай… Я сам со всем справлюсь. — И я оставляю свою левую руку там, где она гуляет сейчас, а правой стаскиваю резинку с Иркиного хвостика. Волосы Самойловой рассыпаются с шёлковым, хрупким шелестом, а я окунаю лицо в мягкие белые пряди волос. — Ир, ну хватит воевать, — шепчу я, вдыхая такой знакомый запах, — ты же мне синяков наставишь. А мои девочки скажут, что ты меня побила. Слушай, ну давай тихо-мирно переспим, как я хочу, а потом ты домой поедешь…

Самойлова с неожиданной яростью вцепляется мне в запястье. Ничего себе, ну и заявка на победу. То есть я притащил Красную Шапочку в своё волчье логово, а она вернулась, прихватив с собой разом всю волчью стаю? Да еще её и возглавила? Вообще-то, Ира орудует своими когтями не хуже разъярённого Самсона. Зашипев от боли в руке, перестал стесняться и я: взял да и применил к ней отоши ¹⁹. Но поскольку Красная Шапочка мне точно не спарринг-партнёр по «ката», то и я мягко держу её за локти, которые завожу ей же за спину, чтобы вздёрнуть её повыше и поставить перед собой на колени. Не сообразив, чем это может для неё закончиться, Самойлова наклоняется в попытке юркнуть головой вперёд и сбежать. Естественно, что её золотистая задница немедленно упирается мне в.… короче, уперлась, куда надо.

— О, молодец, прямо в яблочко, — обрадовался я и намеренно похотливо потёрся об её зад соответствующей частью тела. Ира возмущённо пискнула и задёргалась. А я отпустил её руки и опустился на колени. Всё, пора заканчивать наши «мирные» переговоры. Я и так с четверга из-за неё на взводе. И долго я в таком темпе не продержусь. Взял за талию бьющуюся женщину, потянул на себя. Самойлова попыталась зубами цапнуть меня за пальцы. Спасаюсь от неё в самую последнюю секунду.

— Ир, я кому говорю: угомонись. — Встряхиваю эту упрямицу и прижимаю её спиной к своей груди. — Заканчивай сражаться, а то я ещё тебе синяков наставлю. А твой Зайка скажет, что это я тебя побил. — В очередной раз «проехавшись» катком по её Мите, на всякий случай тут же перехватываю запястья Иры и так держу.

— Ну, спасибо тебе, Исаев. Вот честное слово, спасибо… Очень благодарна и за твою заботу, и за твоё отношение ко мне, — возмущённо пропыхтела Ира. Добровольно сдаваться мне она явно не собиралась.

— Обожаю твое чувство юмора. — Я пытаюсь поцеловать её в висок. В ответной «ласке» Самойлова дёргает головой и ловко заезжает мне в челюсть.

— Ай!.. Всё, Красная Шапочка, второй раунд твой: теперь помимо фингала на плече и царапин на спине, мне ещё и синяк обеспечен. — И я резким толчком ног развожу в стороны её колени.

— Исаев, я тебе уже сто раз говорила: я с тобой спать не буду! — зло кричит она.

— Значит так, Самойлова: это я не буду с тобой спать, поняла? — В конце концов, я потерял всякое терпение. Ира на мгновение застывает:

— Тогда что ты задумал?

Я смеюсь:

— А на что это похоже? — и веду свободную руку вниз по её бедрам.

— Ты что делать со мной собираешься? — извивается она.

— То, что мне не удалось с самого начала. Но поскольку так, как хотел я, для тебя «отвратительно», то сейчас будет другая версия, но — того же самого. Обещаю, тебе понравится. Кроме того, будет, что Зайке рассказать. А ты ведь ему всё расскажешь… да, Ира?

— Нет! Андрей, нет! Исаев, ты не посмеешь…

Но я посмел. Зажав в «замок» её щиколотки, нахожу пальцами горячий бархат её плоти. Закрываю глаза, и, прислушиваясь к ответной реакции её тела, начинаю пальцами выписывать букву «О».

— А, — Ира вскрикнула, — а-Андрей, прекрати немедленно. Или я тебя «закажу». У меня пять штук евро есть.

— Переплатишь, — преспокойно говорю я, продолжая «исследования».

— Андрей, остановись, это уже не смешно. Остановись немедленно, или я тебя сама четвертую, и… — И тут ощущения Красной Шапочки вырвались протяжным горловым стоном. Ещё бы: подгадав мгновение, когда она готовилась расписать мне во всех подробностях мою будущую казнь, я дотронулся там, где хотел и где не смог прикоснуться до этого.

— Самойлова, — начинаю ласкать её, — а тебе как больше нравится? Так? Так? Или — так?.. А может, вот так надо?

— Не смей меня тро… о боже. — Ира срывается на стон. Ещё бы: движение своих пальцев я приурочил к её ответам, меняя темп, силу нажатия, прикосновение, ритм. Я пытался определить, как ей понравится больше.

«О, кажется, нашёл… Точно нашёл!»

Ира извивается и стонет. Я наклоняюсь к её уху:

— Так хорошо?

— Н-нет.

— Ах, «нет»? Ну ладно, тогда продолжим… и будем продолжать до тех пор, пока ты, Самойлова, не расскажешь мне чего ты добивалась в Лондоне? Хотела, чтобы я тебя вовек не забыл? Если так, тогда можешь себя поздравить: у тебя всё получилось. И теперь ты тоже меня запомнишь… на всю оставшуюся жизнь запомнишь меня, поняла? — Я нажимаю пальцами на трепещущую плоть. В ответ — хрипы, всхлипы, стоны.

— Ир, так хорошо?

— Н-нет.

— Опять «нет»? Вообще-то это странно, потому что «там» ты мне уже давно отвечаешь… Доказать? — Ещё раз нажимаю пальцами, и Ира беспомощно заходится новым криком и стоном. От унижения она уже готова зарыдать. Пытается вырвать руки, сдвинуть ноги, хотя бы позу изменить, но я ей не позволяю.

— Перестань сопротивляться, — приказываю я. — Не знаю, насколько ты умная, но одно я усвоил точно: ты, Самойлова, единственная, кто смог за полчаса достать меня до самого нутра. И сейчас я тоже тебя достану. — Подтверждая всё выше сказанное, я касаюсь её везде, где хочу. Даже там, где нельзя. В ответ — вопли и крики. Удивительная смесь сопротивления и желания. Убираю руку и даю ей отдышаться.

— Ир, ещё раз спрашиваю: «так» было хорошо?

— Д-да.

— И — где именно? — у меня вылетает злой смешок.

— Не надо, — обречённо шепчет Ира. — Отпусти меня. Я всё поняла. Достаточно…

— Поняла? Отлично! Но, к твоему сведению, это был только первый урок. И теперь, когда ты выучила, что ты — вовсе не та Снежная королева, какой пыталась казаться, я тоже знаю, что реагируешь ты на меня просто потрясающе. Я, откровенно говоря, вообще приятно поражён… А теперь урок второй. Сейчас мы с тобой, Ира, попробуем выяснить пределы твоего разочарования. — За то, что я делаю с ней, я руки себе отрубить готов: я, как палач, превращаю ласку в пытку.