Книга Талиесин, страница 22 – Стивен Лохед

Обитатели Каердиви встретили их неприязненными взглядами — Эльфину здесь явно не обрадовались. Не по душе пришлись его родичам и незнакомые женщины с их малочисленным овечьим стадом.

Тем не менее, когда всадники достигли больших домов в середине каера, за ними следовала немалая толпа любопытных. Гвиддно вышел на порог вместе с Медхир, которая держала на руках маленького Талиесина.

— Приветствую тебя, Эльфин! — крикнул Гвиддно. — Вижу, ты съездил успешно.

— Более чем успешно, отец, — отвечал Эльфин. — Я поехал искать кормилицу, а привез жену.

Под изумленный говор толпы он спрыгнул с лошади и помог спешиться Ронвен.

— Жену! — вскричала Медхир. — Да неужто это правда?

— Истинная правда, — отвечала Эйтне.

Медхир увидела, что с гнедой кобылы слезает ее двоюродная сестра.

— Эйтне! — И Медхир, прижимая к груди ребенка, бросилась к новоприбывшей. — Как же я рада тебя видеть!

Женщины обнялись. Эйтне взглянула на спящего младенца.

— А это, видать, малыш, которого нашел Эльфин?

— Он самый, он самый. — Медхир отогнула край одеяльца, чтобы Эйтне могла разглядеть ребенка.

— Ой, какой пригожий! Эльфин сказал, что мальчик миленький, но не сказал, что такой раскрасавчик. Да я никогда таких хорошеньких не видела.

— То же можно сказать о твоей дочери, — отвечала Медхир, с удовлетворением глядя на молодую женщину. — Маленькая Ронвен, как же давно я тебя не видала. Да, ты уже не девочка: выросла, похорошела, настоящая красавица. — Она обняла раскрасневшуюся Ронвен (Эльфин так и сиял от счастья). — Добро пожаловать к нам.

Талиесин заворочался и закричал. Медхир передала младенца Ронвен:

— Я кормила его, как могла. Он все время голодный.

Ронвен развернула одеяльце и посмотрела на ребенка. Солнечный свет упал ему на лицо. От удивления малыш перестал плакать и, увидев склоненные над ним лица, загукал и заулыбался.

— Только гляньте! — вскричал Гвиддно. — Она его взяла, и он сразу успокоился. Узнал мамочку!

— Он прекрасен, — промолвила Ронвен, не сводя глаз с малыша.

— Так что там насчет женитьбы? — спросил Гвиддно. — Это так неожиданно.

Глядя на собравшихся односельчан, Эльфин произнес:

— Давайте войдем в дом и умоемся с дороги. Тогда я рассажу, что со мною случилось.

Гвиддно приказал двоим расседлать лошадей, и все вошли в дом, оставив зрителей изумленными, но с новой пищей для пересудов. В доме Талиесин снова заплакал. Ронвен унесла его в уголок, на лежанку, и, спустив рубаху с одного плеча, стала кормить грудью. Старухи засуетились у очага. Эльфин, довольно поглядывая на всех троих, начал рассказывать о случившемся в Диганви.

Он говорил в течение всей трапезы, а когда закончил, Гвиддно спросил:

— Как к этому отнесся правитель Киллидд?

— Очень хорошо. Он с радостью согласился, когда я предложил ему дом Эйтне. Он стар и не хочет ссор между нашими кланами. Он говорит, что ему довольно пиктов на севере.

Гвиддно задумался.

— Верно сказано. Меня они тоже тревожат. Наглеют с каждым годом. Они ждут лишь удобного часа, чтобы на нас напасть.

— Не посмеют, пока в Каерсегойнте есть гарнизон.

— Ненадежный мир. Хорошо, что они там, а не здесь. Лучше бы их не было вовсе. — Он помолчал. — И все же они храбрые воины и всегда готовы вступить в бой. Есть ли новости?

— Немного. У них, как и у нас, зима прошла тихо. Киллидд говорит, к ним приезжал трибун, просил людей — оборонять вал. Они отказались — мол, весной люди нужны сеять. Дал взамен лошадей.

Гвиддно кивнул. Помимо ежегодной подати, которую всегда отвозил самолично (чтобы магистраты не забыли, кто платит), он старался как можно реже встречаться с римлянами и почитал за удачу, когда это ему удавалось. Хотя многие правители, как тот же Киллидд, вели с ними торговлю, а иные предводители за серебро участвовали в их походах, сам Гвиддно предпочитал держаться от них подальше. Как-то выходило, что любая сделка оборачивалась к выгоде смуглолицых, оборотистых латинян, а остальные оставались в дураках.

— Итак, теперь насчет свадьбы, — сказал король. — Я весьма доволен.

Он повернулся взглянуть на Ронвен, которая сидела у окна. Ее волосы пламенели в закатном свете, струящемся в узкую щель. Не чувствуя на себе его взгляда, она продолжала кормить младенца.

— Да, — продолжал Гвиддно. — Ты молодец.

— И когда свадьба? — поинтересовалась Медхир.

— Как можно скорее. Завтра, если удастся все подготовить, или послезавтра.

— Закатим свадебный пир! — воскликнул Гвиддно. — Такой, какого свет не видывал!

— Завтра? — начала Медхир, глядя на Эйтне. — Помогай нам Бригитта, завтра никак нельзя, и послезавтра тоже.

— А почему? — спросил Гвиддно. — Как Эльфин решил, пусть так и будет.

— Господин, ты забыл, что Ронвен только что разрешилась от бремени. Они не смогут возлечь вместе по меньшей мере до конца месяца.

— Ничего не поделаешь, — согласилась Эйтне, со страхом поглядывая на Гвиддно и Эльфина.

— Это не свадьба, если молодые не разделят ложа, — неуверенно добавила Медхир.

— Что ж, многие делят ложе задолго до свадьбы, — заметил Эльфин. — У нас будет наоборот.

— Видите? Вы поднимаете шум из-за пустяка. Пусть женятся, — объявил Гвиддно. — Ронвен и Эльфин будут жить здесь, пока не смогут спать вместе в доме, который я для них выстрою.

Эльфин поблагодарил отца, но сказал:

— Я хочу сам выстроить дом. — Он гордо взглянул на Ронвен. — Это будет мой дар жене.

Наскоро договорились о приготовлениях и объявили новость клану. Тут же закипела работа. Рыли ямы для костров, складывали туда хворост; чистили котлы, наполняли их кореньями и брюквой, заливали водой; охотников с длинными шестами отрядили за дикими кабанами и оленями; резали и свежевали скот; из моря тащили сетями рыбу; на длинном столе из расколотых пополам бревен составляли бочонки меда и эля; пекли особые свадебные хлебы и готовили факелы.

Охваченные праздничной суетой, родичи вскоре позабыли свою неприязнь к Эльфину и теперь смотрели на него с расположением. Как-никак, не каждый день женится королевский сын. А в Гвинедде не было еще властителя щедрее, чем Гвиддно Гаранхир. Никто не сомневался: будет пир горой и каждый наестся вволю.

На следующее утро густые клубы дыма поднялись от костров, и деревня наполнилась ароматом жареного мяса. Ради праздника всех освободили от работы, и люди, разбившись на кучки, продолжали приготовления, болтая и пересмеиваясь. К полудню всадники, отправленные с первыми лучами света во все шесть кантрефов за именитыми соседями и родственниками, начали возвращаться с гостями.