Книга Мерлин, страница 111 – Стивен Лохед

Подошел монах с крестом и елеем, но Харита остановила его такими словами:

— Я могу это сделать, но мне нужна помощь. Пойди, скажи братьям в Святилище, пусть поддержат нас молитвой.

Монах снова выбежал вон, а Харита обратилась к тем, кто был ближе:

— Держите ее, чтобы она себя не изувечила.

Монахи встали на колени возле лежанки, и ласково, но крепко взяли несчастную за руки и за ноги. Харита, держа крест и сосуд с елеем, опустилась рядом.

— Именем Иисуса Христа, Сына Бога Живого, заклинаю тебя, нечистый дух, и приказываю тебе выйти из этой женщины.

Несчастная забилась в сильнейших судорогах, все ее тело сотрясалось, вскидываясь над лежанкой, несмотря на все усилия монахов. Жуткий, словно бы приглушенный расстоянием хохот рвался из ее глотки.

— И-И-С-С-С-У-У-С! — прошипела она, мерзко кривясь, и следом изрыгнула омерзительное ругательство.

Монахи в ужасе отпрянули. Однако Харита и бровью не повела. Она крепко держала крест.

— Молчи! — приказала она. — Не смей хулить Его святое имя!

Лицо женщины скривила гнусная гримаса.

— Молю, не серчай на меня, — взмолился бес. — Прекрасная госпожа, не надо на меня серчать.

— Именем Иисуса приказываю тебе замолкнуть! — повторила Харита.

Женщина забилась, живот ее вздулся, она раскинула бледные ноги и выпустила зловонные ветры; потом плюнула — слюна была желтой от гноя.

В дверях показался настоятель Эльфодд. Он перекрестился и вошел в комнату.

— Брат Бирин сказал мне идти прямо сюда, — прошептал он, наклоняясь над Харитой. — Что надо делать?

— Я приказала ему молчать, — ответила Харита, — но он упорен. Изгнать его будет трудно.

— Давай я, — предложил Эльфодд.

— Нет. — Харита с улыбкой коснулась его руки. — Я начала, я и закончу. Это моя подопечная.

— Хорошо, но я буду с тобой рядом. — Он кивнул монахам, они встали на колени и запели молитву.

Женщина лежала неподвижно, дыша по-собачьи. При виде настоятеля глаза ее округлись, она завизжала и снова плюнула едкой слюной. Пальцы ее скрючились и потянулись к нему, а рот принялся изрыгать безмолвные проклятия.

Харита, держа перед собой крест, вновь опустилась на колени. Я дивился ее выдержке; она была так спокойна, так уверена в себе.

— Уисна, — ласково сказала она, — сейчас я тебе помогу. — Она улыбнулась, и в улыбке ее были красота и надежда. Думаю, такая улыбка способна исцелить любую болезнь. — Возрадуйся! Богу угодно исцелить тебя сегодня, дщерь.

Бедная Уисна закатила глаза. Изо рта у нее пошли гной и желчь, она начала давиться.

Настоятель наклонился и приподнял ей голову. Она вырвала руку и с такой силой хлестнула Эльфодда по щеке, что тот отлетел к стене. Монахи запели громче.

— Я цел. — Эльфодд, потирая челюсть, вернулся на свое место. — Продолжай.

— Именем Бога Всевышнего, Господа и Творца всего сущего, видимого и невидимого, а также именем Сына Его, Иисуса Христа, Возлюбленного Друга и Спасителя людей, заклинаю тебя, нечистый: выйди из этой женщины и больше ее не мучь.

Харита поднесла крест к самому лицу Уисны. Та отпрянула, по лицу ее волнами пробегали страх и торжество.

— Именем Христа, изыди! — вскричала Харита.

Женщина издала мучительный вопль. Казалось, солнце померкло, в комнате сделалось холодно, в окно ворвался пронизывающий ветер. Невидимый воздушный ток пронесся по кругу раз, другой, третий и, сбросив с крыши солому, унесся в чистое небо.

Уисна лежала, как мертвая. Она обмякла и казалась бездыханной, лицо ее было серым. Харита положила деревянное распятие ей на грудь и, взяв ее бледные руки в свои, принялась очень ласково их растирать. Настоятель Эльфодд поднял сосуд и, с молитвой омочив палец в елее, помазал голову женщины.

Теперь Харита и Эльфодд вместе молились над Уисной, прося Иисуса Христа простить ей грехи, исцелить ее душу и тело, принять ее в Царствие Небесное. Все было очень просто. Когда они закончили, Эльфодд сказал:

— Проснись, сестра, ты исцелилась.

Уисна приподняла дрожащие ресницы и удивленно взглянула на склонившихся над ней монаха и Хариту.

— Что со мной?

— Ты спасена, — отвечал настоятель Эльфодд. — И выздоровела.

Уисна медленно села. Она подняла руки и в священном ужасе раскрыла рот. Страшные синяки исчезли, кожа стала белой и гладкой. Она приподняла подол одеяния: синеватые ноги стали крепкими и здоровыми, криво сросшаяся после перелома кость распрямилась, словно ничего и не было.

— Ой! Ой! — Уисна с криком бросилась обнимать Хариту. Слезы струились по ее лицу.

Монахи громко славили Бога. Настоятель Эльфодд обнял женщину, а колокол в Святилище затрезвонил, как сумасшедший, словно не в силах больше молчать. Комната наполнилась монахами — все прибежали разделить радость чуда.

— Живи в вере, сестра, — ласково напутствовал Эльфодд. — Отвергни грех, Уисна, веруй во Христа — твоего Спасителя и на Него одного полагайся. Наполнись Богом и Его Святым Духом, чтобы бес не вернулся и не привел с собой семерых других.

А я… я внезапно почувствовал, что задыхаюсь, как будто стены надвигаются на меня. Я больше не мог здесь находиться. Звуки благодарственных молитв звенели в моих ушах, и я сбежал, хватая ртом воздух, как при удушье.

Харита отыскала меня позднее, когда я сидел в тростниках у подножия Тора, болтая ногами в воде. Солнце садилось. Она подошла и тихо присела рядом, положив ладонь мне на плечо.

— Я видела, как ты выбежал из комнаты для больных, — тихо сказала она.

Я горестно тряхнул головой.

— Прости, мама, я больше не мог там оставаться, мне надо было выбраться наружу.

— Что стряслось, соколик мой?

Я взглянул на нее сквозь пелену слез.

— Я боялся, — вырвалось с рыданиями. — Я боялся… и, ой, мама, я не сумел… я не сумел…

Харита нежно обхватила меня руками и долго держала, медленно, ласково укачивая.

— Скажи, сынок, чего ты не сумел? — спросила она наконец.

— Столько всего, — отвечал я после долгого молчания, — столько всего я должен был совершить. А я ничего не сделал. Я не исполнил долг, завещанный мне при рождении. Я сбился с пути, я забрел в сторону, мама, я растратил себя на пустые цели… и все потому, что боялся.

— Кого ж ты боялся?

Я еле заставил себя выговорить это имя. Однако, зажмурившись, я все-таки выдавил:

— Моргану.

Харита долго не отвечала. Она молчала так долго, что я поглядел ей в лицо и увидел, что она закрыла глаза и из-под ресниц ее текут слезы.