Онлайн книга «Убить Мертвых»
— И кто ты теперь? — Никто. Ничто. Не знаю, конец я чего-то или начало. Давай притворимся, что это начало. Можешь дать мне имя, как младенцу. Она смотрит на свои руки и делает глубокий вдох. — Прими лекарство. Твои друзья не захотят, чтобы ты был таким. Я не хочу, чтобы ты был таким. — Старк мёртв. Он ушёл. Возможно, тебе следует сделать то же самое. Уходи и не возвращайся. Она теряет самообладание и начинает реветь. — Я не хочу, чтобы Старк ушёл. Док ушёл, и я не хочу, чтобы ты тоже ушёл. — Он мёртв. Ты не можешь голосовать за покойника. — Мне жаль. Мне так жаль. Я встаю. — Теперь тебе нужно уйти. Она встаёт, но не двигается. — Я знаю, что ты больше не Старк, и для тебя всё это ничего не значит, но пожалуйста, можешь просто обнять меня на минутку, прежде чем я уйду? Вот почему ангелам так легко убивать вас, людей. — Ладно. Кэнди хватает меня так крепко, словно выпала за борт и держится за край шлюпки, чтобы не утонуть. — Мне жаль. Мне так жаль. Должно быть, нож был у неё в руке всё это время. Как и я, Кэнди — убийца, так что поражает меня в сердце первым же ударом. Пока отключаюсь, всё, о чём я могу думать, это: «О, чёрт. Опять». Я ставлю сумку для боулинга на барную стойку «Бамбукового дома кукол» и расстёгиваю её. — Карлос, познакомься с Альфредо Гарсиа. — Пошёл на хуй, чувак. Ты обещал, что больше не будешь так говорить. — Много воды утекло. Я забыл. — Я Касабян. А ты тот самый Карлос, который делает тамале? Карлос пялится на Касабяна как человек, который видит своего первого маринованного панка [329] на шоу уродов. — Ага. Он самый. — Они потрясающие. Они — это то, что удерживает меня от того, чтобы придушить этого засранца подушкой во сне. В нормальной ситуации я бы не стал навязывать Касабяна гражданскому, но Карлос ни разу не обычный гражданский. И что такое говорящая голова, когда несколько дней назад у тебя здесь были пытающиеся съесть твоих посетителей мертвецы? — Старк мне тоже рассказывал о тебе. — Да? И что он сказал? — Ну, — говорит Карлос, оглядывая Касабяна, — я думал, ты будешь выше. — Очень смешно, пивной жокей. У тебя есть здесь настоящая выпивка, или только гавайский пунш и ракушки? — Думаю, мы найдём немного выпивки. Что предпочитаешь? — Пиво. Чем дороже, тем лучше. Запиши на его счёт. Касабян поворачивается ко мне. — Поставь под меня моё ведёрко. Я уже полгода не выходил из дома, и не собираюсь пить ответственно. Ты трезвый водитель. Надеюсь, Карлос не возражает, что мы здесь. На данный момент он в изрядной степени мой План А, чтобы не умереть с голоду. И План Б, В и Г тоже. «Макс Оверлоуд» конец, и я не знаю, восстановится ли он когда-нибудь. Я даже думать не хочу, сколько тысяч долларов будет стоить ремонт и пополнение полок. У нас нет ни цента. Страховая компания отказалась от нас после того взрыва в январе. Стражи нет. И каковы шансы, что Люцифер продолжит выплачивать мне стипендию после того, как вернётся домой в Канзас? Я слишком хорошо известен, чтобы грабить винные магазины, и слишком уродлив для мальчика по вызову. Какая сейчас минимальная ставка? Может, Карлос наймёт меня убираться после закрытия. Приятно видеть «Бамбуковый дом» полным пьяных монстров и сумасшедших гражданских. Возможно, Бриджит всё-таки была права. Возможно, небольшая опасность привлечёт толпы. Этому месту по-прежнему не нужна бархатная верёвка, но я не вижу, чтобы бизнес дал спад на какое-то время. Людям нужно выпить, после того как они пережили апокалипсис. Кстати, об этом. Я ищу глазами Карлоса, чтобы заказать порцию «Джека», а та уже стоит возле моего локтя. Кто сказал, что он не экстрасенс? — Как поживает дырка в твоей груди? — Раздаётся голос позади меня. — У меня появился милый новый шрам. Не знаю, сколько крови Джонни ты нанесла на тот нож, но он оставил след у меня на сердце. Мне может понадобиться врач. — Мы запасаемся леденцами, — говорит Кэнди. Они с Аллегрой втискиваются рядом со мной за переполненную барную стойку. — В следующий раз, когда решишь пырнуть кого-нибудь, чтобы излечить от ужасной болезни, попробуй использовать нож поменьше, — говорю я. — Я могла бы дать тебе зелье в игле, как Бриджит, но нет, для этого тебе нужно было быть ребёнком. — Младенцев тебе тоже не стоит колоть. Хоть я и не доктор, я это знаю. — Мы колем только противных, — говорит Аллегра. С той ночи, как я вернулся из Хребта Шакала, Аллегра с Кэнди держатся вместе, как Чанг и Энг [330]. С уходом Кински, нам нужен новый худу-врач, который может помогать Таящимся, доставать пули из груди, не вскрывая её, и жонглировать осколками разбитого стекла Господа. — Как там в учебном лагере? Аллегра преувеличенно тяжело вздыхает. — Труднее, чем в художественной школе, но забавнее, чем не давать детям красть из магазина «Лики смерти» [331]. — Она быстро осваивает магический арсенал дока для лечения, — говорит Кэнди. — У меня для этого никогда не хватало мозгов, но она схватывает всё на лету. — С непонятными вещами помогают книги Эжена. Ты знал, что, когда у некромантов и жрецов вуду аллергия на корень мандрагоры, их яйца могут раздуваться до размера дыни? — Никогда не хотел этого знать. Скоро ты станешь врачом для звёзд и монстров. Доктор Килдэр [332] с двумя «л». — Флоренс Фрайтингейл [333], — говорит Аллегра. |