Книга Убить Мертвых, страница 53 – Ричард Кадри

— Мама была хуже меня. Она повсюду видела ангелов. Она выискивала их, как другие соседские женщины искали распродажи два-по-цене-одного на складе алкоголя у автострады.

— Ангелы Чарли.

— Забудь. Ангелы Чарли — это три человека, и ни один из них не Чарли.

— Я хотела сказать, что твоя подружка Мейсон — это Чарли Мэнсон, но это слишком снисходительно для него. Он Чарли Гондон.

— Это именно то, кто он есть.

Она целует меня. Я ощущаю вкус сигареты, её губ и языка.

— Когда тебе показалось, что тем вечером ты видел Мейсона, это был не он. Но он продолжает тебя искать. Ты должен найти его первым.

— Я в самом деле с тобой разговариваю?

— Сомневаюсь. Не со всеми этими мёртвыми делами, и всё такое.

— Ага.

— Но это не значит, что я не могу сказать тебе реальные вещи.

— Например?

— Что грядёт что-то плохое.

— Что ты имеешь в виду?

— Что-то очень плохое.

— Она права.

Бриджит сидит в дверях спальни на одном из барных стульев Карлоса и одной из моих старых футболок чистит свой пистолет.

— Грядёт что-то плохое, — говорит она.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто помни, кто ты, — говорит Элис.

— О чём нахрен вы обе говорите? Почему все сны и пророчества так чертовски туманны?

— Потому что, тупая задница, если бы что-нибудь из них прямо сказало тебе, что грядёт, ты бы попытался остановить или изменить это. Есть вещи, которые невозможно остановить. Тебе просто нужно пройти через них. По крайней мере, с подсказкой ты сможешь узнать их, когда они произойдут.

— Если меня собьёт автобус, я уж точно это замечу. Но было бы гораздо полезнее, если бы вы сказали мне, когда убраться с дороги.

— Джеймс, ты много просишь, — говорит Бриджит.

— Иногда нужно, чтобы тебя сбили, — говорит Элис. — Это может помешать случиться чему-то ещё худшему.

— Теперь вы обе пытаетесь вывести меня из себя, но это ничего, потому что я ощущаю гораздо меньше вины, чем когда этот сон начался. Спасибо за это.

— До встречи, Чарли.

— Доброу ноц ^[223], Сэндмен.

Едва проснувшись, я сбрасываю ногами простыню и скатываюсь с кровати. Я всё ещё голый после долгого душа, который принимал вчера вечером. Касабян пялится на меня со стола, его маленькие ножки зависли над клавиатурой.

— Доброе утро, солнышко.

— Ты чувствуешь какой-то странный запах?

— Нет. Да что с тобой?

Я знаю, что это у меня в голове, но, клянусь, я всё ещё чувствую, что весь провонял Бродячим.

— Ничего. Просто странный сон.

— Ну и хорошо. Оденься. Не хочу, чтобы твои причиндалы пялились на меня, пока я пытаюсь работать.

— Как только я добираюсь до жидкости для зажигалок, вчерашняя одежда сгорает дотла. Я нахожу пару джинсов, брошенных на спинку стула, и одну чистую сложенную футболку в ящике комода. Спасибо богам прачечной за сервис стирки-и-глажки.

— У тебя с прошлого вечера остались донатсы, но кофе остыл.

Смятый пакет с донатсами валяется на полу у изголовья кровати. Я открываю его, достаю один из традиционных и откусываю. Я не ощущаю вкуса. Я боюсь дышать, потому что могу почувствовать запах Бродячего. Иду в ванную, полощу горло и умываюсь холодной водой.

— Ты почти не разговаривал, когда вернулся вчера вечером. Ты не забавный, когда ложишься спать трезвым.

Пулевая рана в боку всё ещё выглядит довольно свежей. Она не болит, но к этому времени должна была уже превратиться в ещё один шрам. Надо будет спросить Аллегру про это. Если она разговаривает со мной.

Сажусь на кровать и доедаю остаток донатса. Теперь я вроде как чувствую его вкус.

— Что случилось вчера вечером? Когда вернулся, ты только ворчал, а затем всю ночь во сне бежал марафон. Снова гоняешься за кроликами, Лесси?

— Есть в Кодексе что-нибудь о Бродячих?

— Полно. А зачем?

— Думаю, я вчера вместе с подругой убил нескольких.

— Вот чем занимаются в Голливуде вместо аэробики? С кем охотился на гробовых жокеев?

— Только что с ней познакомился. Зовут Бриджит Бардо. Она вроде как актриса из Европы.

Касабян с минуту смотрит на меня.

— Ты что, издеваешься? Звезда «Космонавтов Содома» Бриджит Бардо?

— Понятия не имею.

— Ты должен её знать. У неё татуировка в виде ангела, которая начинается на животе, а крылья обнимают её и заходят за спину.

— Я не смотрел на её живот.

— Ох, чувак. Эта сцена с двумя другими цыпочками.

— Я не хочу слышать об этом от тебя.

— Нет, послушай. Все эти цыпочки-космонавтки уходят из космической программы и присоединяются к бродячему цирку. Они все одеты, как клоуны, только вместо носов у них дилдо…

— Тормози прямо сейчас и расскажи мне о Бродячих.

Он пристально глядит на меня. Если бы у него были обычные руки, он бы показал мне средний палец.

— Хотя бы добудь мне её автограф.

— Если пообещаешь не говорить о клоунской ебле, я попрошу её отксерить для тебя свою задницу.

— Думаешь, я могу с ней познакомиться?

— С ума сошёл? Она убивает Бродячих. Что она сделает с тобой?

— Я не зомби.

— Ты нежить. Она решит, что ты новая модель, которую только что изобрёл Люцифер.

— Ты вообще хоть что-то знаешь о зомби?

— Ага. Когда вытаскиваешь их позвоночник, они пахнут, как заброшенная скотобойня.

— Знаешь о позвоночниках. Уже начало есть. Что ещё ты хочешь знать?

— Всё. Но мне не нужна докторская диссертация. Просто дай мне версию для викторины.

— Ладно.

Он смотрит на меня.

— Ты в самом деле собираешься добыть мне её автограф?

— Божусь.

— Забудь. Расскажи мне о тех зомби вчера вечером.

— Они воняли. Они были тупыми. Они пускали слюни, хрюкали и пытались укусить нас.

Он кивает.

— Зеты и Зоты.

— Что?

— Профессиональный жаргон зомби. Они нули. Тупейшие из тупых. Не более чем рот с ногами. То, что большинство людей называют големами.

— Звучит так, что есть что-то ещё, помимо големов.