Книга Война и мир в твиттере, страница 39 – Эмма Лорд

Пеппер прищурилась.

– Ну, разве что на секунду, – признался я.

Я даже не представлял, что молочный коктейль можно пить так злобно, но мне давно пора было привыкнуть, что Пеппер делает невозможное возможным.

– Какого черта, Кэмпбелл?

Мне было бы гораздо проще воспринимать ее всерьез, если бы ее верхняя губа не была бы вымазана мороженым. Моя рука вздрогнула в тот момент, когда я понял, что неосознанно начал поднимать ее, чтобы стереть это мороженое.

– Ты перешел все границы. Я бы никогда не тронула твой телефон.

Если уж пошел разговор о границах, то она их перешла еще несколько недель назад, когда «Высшая лига бургеров» ограбила мою бабулю. Но она не могла ничего с этим поделать. Раньше я ей не верил, но теперь передо мной открылись новые обстоятельства в виде ее мамы.

– Прости.

Она удивленно вздернула брови, затем втянула щеки и уставилась на проезжую часть, словно решая, принимать ли ей мои извинения.

– Что ж, понимаю. Тебе тяжело тягаться со мной, поэтому тебе определенно нужен бы перерыв.

Я облегченно выдохнул.

– Да, конечно. Я же наворачиваю круги вокруг тебя.

– Почему бы нам не перейти на новый уровень?

– Ты предлагаешь вывести нашу войну в «Инстаграм»?

Пеппер фыркнула.

– Расслабься. Я не хочу унижать тебя настолько сильно.

– Унижать меня, ха?

Во время разговора мы оказались так близко, что наши плечи касались друг друга. На мгновение ее глаза вспыхнули, но никто из нас не двинулся.

– Моим навыкам фотографирования еды позавидовала бы сама Марта Стюарт.

– Правда? Что ж, люди заняты поеданием нашей еды, так что времени на то, чтобы выкладывать фотографии в «Инстаграм», у них нет.

В ответ она просто еще раз громко втянула коктейль через трубочку, не разрывая зрительного контакта.

– Ладно, и что ты подразумеваешь под переходом на новый уровень?

Я мог почувствовать усмешку в ее голосе раньше, чем взглянул на ее лицо.

– Внезапная смерть. Война ретвитов. Мы оба одновременно выложим фотографии наших сырных тостов, и тот, кто наберет больше ретвитов, выиграет.

Я готов был отклонить предложение еще до того, как она закончила говорить.

– У вас подписчиков больше, чем у нас.

– Зато у вас каждый подписчик проявляет активность, – сказала Пеппер голосом скучающего человека, словно предвидела мое возражение. – Но у меня есть решение. Мы вовлечем в это нейтральную сторону.

– Ты думаешь, остался в мире человек, не выбравший свою сторону в нашем споре?

– Непохоже на то. Поэтому я думаю, что нам надо попробовать следующее. Разве один из основателей «Хаб Сида» не выпускник Стоун Холла?

– Ты думаешь, у тебя получится втянуть «Хаб» в это?

Пеппер пожала плечами.

– Они уже связались с Тэффи по поводу написания статьи о нашей твиттерской битве титанов. Думаю, если твои родители недавно проверяли электронную почту кулинарии, они тоже получили такое же письмо.

Настоящим свидетельством того, настолько далеко мы зашли, является то, что я не просто знаю, кто такая Тэффи, но и то, в какой наряд она одевала Сниффла вчера, потому что ее профиль постоянно маячит у меня в предложенном в «Твиттере».

– Так… что? Мы попросим их опубликовать фотографии наших сэндвичей?

Пеппер кивнула. Но она, должно быть, чокнулась. «Хаб», может, и заинтересован в нашей войне как в короткой истории, но у них более пяти миллионов подписчиков в «Твиттере». Не будут они тратить время на двух подростков, дерущихся из-за сырных сэндвичей.

– Я предложу им это в ответном письме. Они напишут твит с объяснением правил, а потом опубликуют две фотографии: твою и мою. – Она замолчала на мгновение, приподняв брови. – И чтобы все было максимально честно… мы попросим их не указывать, где чей сырный тост.

– А разве это не очевидно? Ведь ваш сэндвич выглядит как замороженный мусор, который кидают в микроволновку перед употреблением?

Пеппер даже не моргнула.

– Так что, ты в деле?

Я немного съехал вниз по стене, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Мы стояли так близко, что я видел россыпь веснушек на ее носу, которая летом, должно быть, становится еще ярче.

– Возможно. Что я получу, если выиграю?

Как всегда, у Пеппер был готов ответ на мой вопрос.

– Проигравший отступает. Просто напишет скромный твит с признанием поражения.

– Ты выглядишь слишком уверенной для человека, который вот-вот пойдет ко дну.

– Так ты согласен?

Я задумался ненадолго. Влажная челка открывала ее глаза, которые смотрели на меня так пристально, что я не смог устоять.

– Давай немного подсластим победителю триумф.

– Чего ты хочешь?

– Если ты проиграешь, ты прыгнешь с вышки.

Я ожидал, что Пеппер опешит и пойдет на попятную, или на ее лице появится хотя бы отголосок того выражения, с которым она на первом году старшей школы слетела с лестницы, словно ее задница была в огне. Но вместо этого она пожала плечами, не разрывая наш зрительный контакт ни на секунду.

– Согласна.

– Согласна?

– Но если ты проиграешь, ты должен будешь проплыть стометровку баттерфляем, которую ты пропустил сегодня. – Она задумалась. – И команда по прыжкам в воду вернет нам все дорожки.

Идея публичного проигрыша с сэндвичами бабушки Белли казалась мне настолько абсурдной, что я даже не колебался.

– Ты сама предложила эту сделку.

На этот раз я протянул ей руку для рукопожатия. Пеппер сжала мои пальцы настолько сильно, что, мне показалось, они останутся слипшимися вместе, когда она отпустит мою руку. Но вместо этого я почувствовал лишь странное покалывание, словно сделка, которую мы заключили, не могла бы быть более реальной, даже если бы мы изложили ее на бумаге.

Затем она внезапно рассмеялась. И я понял, что причиной этому послужило то, что я не заметил, как стал пить молочный коктейль.

– Это не печенье со сливками. Ты что-то туда добавила.

Пеппер сделала еще один глоток своего коктейля.

– Соус из соленой карамели, – сказала она.

Я сделал еще глоток против своей воли. Господи, как же это вкусно. Мои вкусовые рецепторы словно проснулись после долгого сна.

– Но этот коктейль даже не из меню «Высшей лиги», – возмутился я. Я знал это, потому что исследовал их меню с абсурдной самоотверженностью, чтобы найти, над чем насмехаться в «Твиттере».