Книга Черная Ведьма, страница 100 – Лори Форест

– Тебя поселили с икаритами, а не с цыплятами! – в ярости скрежещет зубами Айвен.

– При чём здесь Винтер и Ариэль? Я пытаюсь рассказать тебе о цыплятах, которых завела Ариэль, это её домашние питомцы. Сначала был только один цыплёнок, а теперь их двое. Так что перестань судить меня слишком строго. Сколько времени ты можешь провести с Ариэль Хейвен? А я живу с ней под одной крышей. За такое пора медали давать!

– О да! – хмыкает Айвен. – Икариты жестокие, отвратительные чудовища.

– На самом деле, – возражаю я, – Винтер очень даже милая. К тому же она перестала бродить, как привидение, да и Ариэль больше не рвётся убить всё, что движется. Я знаю, что очень похожа на бабушку, но я не такая, как ты думаешь. И мои братья, кстати, тоже совсем не такие…

– Ах да, твой братец Тристан, наверное, принёс вашей сиятельной семейке кучу неприятностей, – зло ухмыляется Айвен.

Ледяной ужас сжимает мне горло, и вся моя храбрость куда-то улетучивается.

– Тристан очень хороший, – тихо отвечаю я. – Прошу тебя… не причиняй ему зла.

Лицо Айвена разглаживается. Наверное, кельт понял, что Тристан мне действительно дорог.

– Я ни о чём никому не скажу, – неожиданно мягко обещает он. – Пойдём. – Он вдруг вскакивает и легко спускается с холма.

Я спешу за ним по густому подлеску. У невысокого каменного гребня Айвен ненадолго останавливается и снова зовёт меня за собой.

Сразу за поворотом виднеются клетки, они разбросаны прямо в лесу, чёрные железные прутья сливаются с ветвями.

В каждой клетке – драконы.

Мы медленно пробираемся вперёд, и я нервно сглатываю при виде драконьих морд – из пастей стекают ниточки слюны, видны огромные острые зубы. Но страшнее всего их глаза… Молочно-белые, бездушные. Такие были у икаритов в Валгарде.

Неужели драконов мучили, как тех икаритов, и тоже превратили в безумных чудовищ?

Драконы молча провожают меня глазами. Мне кажется, что за каждым моим шагом следят демоны.

Внезапно Айвен хватает меня за руку и тянет за чёрную глухую стену ближайшей клетки.

Мимо, весело болтая, проходят гарднерийские солдаты. Айвен вытаскивает из кармана часы и качает головой.

– Смена караула, – шепчет он.

Пытаясь усмирить трепещущее сердце, я иду за кельтом к самой дальней клетке, окружённой широкой полосой обугленных деревьев.

За чёрными прутьями виднеется всего один дракон. Или это не совсем дракон, хоть и немного похож на крылатых существ в других клетках?

Он тоже чёрный, но не такой блёклый, как собратья. Каждая чешуйка на его шкуре светится, как потускневший драгоценный камень. Крылья не рваные, тонкие и с заострёнными краями, а сильные, с гладкими, блестящими перьями, как вулканическое стекло. Дракон расхаживает у задней стены клетки. Он передвигается легко и плавно.

Заметив нас, он замирает, медленно поворачивает в нашу сторону голову на мощной шее и всматривается в меня изумрудно-зелёными глазами.

Под этим взглядом я цепенею.

Чудовище бросается ко мне, однако Айвен рывком успевает отбросить меня в сторону и закрыть собой.

Я падаю на землю, слыша, как дракон врезается в прутья клетки, а его когти клацают рядом с Айвеном. Кельт и дракон меряются взглядами, будто играя в гляделки.

– Он… он хотел меня убить! – заикаюсь я.

– Это она, – поправляет меня Айвен.

Конечно, самое время поспорить на тему, он это или она…

– Ладно, пусть она! – выдыхаю я. – Она, кажется, жаждет меня прикончить!

– Она тебе ничего не сделает. – Айвен не сводит с чудовища глаз. Не понимаю, кого он пытается в этом убедить: меня или дракониху?

Презрительно фыркнув, чудовище отшатывается от прутьев и одним движением перемещается к задней стенке клетки. Бросив издали на Айвена печальный взгляд, дракониха отворачивается. Её тело покрыто кровавыми отметинами, какие оставляет хлыст.

– По-моему, она понимает каждое наше слово, – переводя дыхание, говорю я.

Уголок рта Айвена дёргается:

– Драконы вообще очень… наблюдательны.

– Значит, каждый раз, скрываясь в лесу, ты приходишь сюда?

Айвен задумчиво смотрит на меня, но всё же кивает.

Я глубоко вздыхаю. Сердце постепенно возвращается к привычному ритму.

– Ей здорово досталось. – Я хмуро киваю на отметины хлыста на боках драконихи.

– Они хотят сломить её волю, заставить повиноваться, – поморщившись, как от сильной боли, поясняет Айвен.

– И что, так и будут бить?

– К ней подсадят другого дракона. – Он сглатывает и бросает тревожный взгляд на притихшего зверя. – Молодого. Дождутся, когда она привяжется к нему, а потом… убьют его у неё на глазах. Я видел, как это бывает. – Помолчав, он поворачивается ко мне и добавляет срывающимся голосом: – Те драконы до сих пор являются ко мне в кошмарах.

– Мне тоже снятся кошмары, – доверительно рассказываю я. – Мне снятся шелки.

– Шелки? – с удивлением переспрашивает Айвен.

– Однажды в Валгарде я видела шелки. Она сидела в клетке и кричала. – Я так живо помню тот день, что даже морщусь, словно снова услышав тот страшный вопль. – Это было ужасно. С тех пор шелки приходит ко мне во сне почти каждую ночь.

– Я ни разу не видел шелки, – после долгой паузы признаётся Айвен. – Только слышал о них… – Он поворачивается к клетке и скользит глазами по крепким прутьям, словно пытаясь разрешить сложную загадку. – Эта решётка, – задумчиво произносит он, – выкована из эльфийской стали. Она пыталась размягчить прутья огнём, но ничего не выходит. И замка здесь нет. Клетку открывают с помощью магии.

– А ты явно многое знаешь – и о клетках, и о драконах, – подозрительно замечаю я.

Айвен не отвечает, поглощённый своими мыслями.

– Ты хочешь её освободить?! – наконец догадываюсь я.

Лицо Айвена морщится, будто его поймали с поличным.

– Да! Так и есть! – уверенно восклицаю я. – Ты собираешься украсть дракона! Прямо из военного лагеря гарднерийцев!

Айвен бросает на меня сердитый взгляд и направляется к лесу.

Я срываюсь с места и бегу следом, чтобы не отстать.

– Тебя убьют! Это ты понимаешь?

Айвен не отвечает, только прибавляет шагу, пытаясь оторваться от меня как можно дальше.

Издали доносится низкий, полный отчаяния стон дракона, и у меня сжимается сердце. Мы останавливаемся, но Айвен почти сразу же решительно выпрямляется и снова спешит вперёд, шагая всё шире и быстрее.

К тому времени, когда мы переходим границу Верпасии, воздух между нами невыносимо сгущается. То и дело спотыкаясь о камни и расцарапывая руки об острые сучья, я молча виню Айвена во всех грехах.