Книга Железный цветок, страница 138 – Лори Форест

Скривив губы в жестокой усмешке, тётя поглаживает длинными ухоженными пальцами шелковистые перчатки, которые она держит в руке.

– Ты кое-что упустила, милая племянница. Рейфу исполнится двадцать лет только через три дня. И если за это время что-то случится с твоим дядей, твоим опекуном стану я. Теперь ты понимаешь, что согласиться на моё предложение в его же интересах. Даю вам десять минут, чтобы принять решение.

Она выходит и захлопывает за собой дверь.

Страх впивается в меня, будто холодное лезвие острого ножа. Во рту появляется странный привкус.

– Сделай, как она хочет. Прошу тебя! – уговариваю я дядю, обнимая его и утыкаясь заплаканным лицом ему в плечо. – Пожалуйста, дядя Эдвин! Я не смогу без тебя.

– Эллорен, – с невероятным усилием произносит он, держась за грудь. – Это всё из-за меня. Я был неправ…

Он умолкает, дыхание с хрипами и свистом вырывается из его груди.

– Не понимаю, – всхлипываю я. – В чём неправ? Ты всегда поддерживал меня.

– Я убедил тебя… – В груди дяди Эдвина что-то хрипит и рычит, как будто гремят голые кости. – Я говорил, что в тебе нет магии… потому что не хотел… чтобы они использовали тебя… ты не слабая… борись с ними… я ошибся… Твоя сила…

Он умолкает, пытаясь вдохнуть, а его глаза расширяются от боли.

Дрожащая рука дяди сжимает мою, и он оседает, привалившись к стене. Его голова застывает, склонившись к плечу, а глаза бессмысленно смотрят вдаль.

Он мёртв.

Я падаю ему на грудь, в последний раз прижимая его к себе, и рыдаю все десять минут.

За спиной открывается дверь и слышится звонкий перестук тётиных каблучков по полу.

– Вставай, – приказывает она, и я стремительно оборачиваюсь и с криком бросаюсь на неё:

– Ты, злобная тварь!

Охранники отбрасывают меня и не дают приблизиться к тёте.

Тётя Вивиан невозмутимо смотрит, как я бьюсь, будто бешеное животное, чтобы вырваться из рук охранников.

– Ты лучше успокойся, – холодно говорит она. – Не то я навещу того юного кельта, с которым ты кувыркалась в постели. Кажется, его зовут Айвен Гуриэль?

«Давай! – думаю я. – Навести Айвена, жестокая стерва. Уж он-то тебя поджарит, а я спляшу на твоём пепле».

Обезумев от горя, я оглядываюсь на тело дяди, лежащее вдоль стены, и силы покидают меня.

С протяжным стоном я безвольно висну на руках магов, будто тряпичная кукла, позволяя им вытащить меня из камеры.

Меня заносят в карету, вытаскивают из неё, потом волокут по роскошно украшенным залам какой-то ратуши.

По пути встречаются военные высоких чинов. У небольшого алтаря стоит с белой бородой и в расшитых золотом одеждах жрец. В руке у него волшебная палочка, на груди вышита белая птица – знак Древнейшего.

Меня грубо толкают, и я падаю на колени перед жрецом.

Простучав по каменным плитам пола каблучками, рядом со мной останавливается тётя Вивиан.

– Один молодой человек всё ещё желает обручиться с тобой, хотя это решение и заставляет усомниться в его здравом рассудке. Впрочем, посмотрим, вправе ли ты пройти обряд обручения – достаточно ли ты чиста!

– Мы с Айвеном ничего не делали! – дрожа от страха, кричу я. Что, если они заявятся к нему? Или к его матери? – Между нами ничего не было!

– Скоро проверим! – рявкает тётя Вивиан. – А пока я снаружи подожду твоего жениха. – Затем, склонившись надо мной, она добавляет: – Надеюсь, у тебя хватит ума не последовать примеру Сейдж Гаффни. Говорят, боль от разорванного обручения в десять раз хуже, чем от прижигания калёным железом. И она длится вечно.

Я полулежу, съёжившись на полу, всхлипывая и размазывая по щекам слёзы, когда дверь снова с треском распахивается и в сопровождении нескольких военных входит Лукас. Чёрный плащ развевается у него за спиной, меч и волшебная палочка в ножнах приторочены к поясу.

Едва удостоив меня взглядом, он обращается к жрецу:

– Покончим с этим поскорее.

И это не просьба, а приказ. От Лукаса исходит волна гнева и превосходства.

Жрец, торопливо кланяясь, готовит волшебную палочку и открывает на алтаре «Священную книгу древних».

Двое охранников поднимают меня с пола и тащат к алтарю, не обращая внимания на моё сопротивление. Меня заставляют вытянуть руки вперёд ладонями вверх, и Лукас накрывает их своими.

– Как я тебя ненавижу! – рыдаю я.

Из моих глаз капают слёзы, один из охранников впивается мне в руку ногтями, удерживая меня на месте.

– Твоё обручение назначено на сегодня, Эллорен, – резко отвечает Лукас. – Со мной или с кем-то гораздо хуже.

– Как ты можешь? А говорил, ты мне друг!

– Если я сейчас уйду, – цедит Лукас сквозь стиснутые зубы так тихо, что я едва различаю слова, – твоя тётушка обручит тебя с кем-нибудь, кто, по её собственному выражению, «выбьет из тебя дурь». И я здесь именно потому, что я тебе друг, хотя ты можешь мне не верить. Думаешь, я счастлив, что мне приходится обручаться с невестой, которую держат двое вооружённых охранников?

– Так не делай этого!

– А не надо было доводить до такого! – Лицо Лукаса багровеет от ярости. – Если бы тебя не застали полуголой в объятиях кельта, всё было бы иначе. Да, представь, Эллорен, твоя тётушка рассказала мне о твоей ночи с Айвеном Гуриэлем. И сейчас мы узнаем, насколько невинными были ваши объятия.

– Да тебе-то какое дело?! – вспыхиваю я. – Ты всё равно меня не любишь!

Лицо Лукаса темнеет от гнева, и на мгновение мне кажется, что он сейчас меня ударит. Отвернувшись, он сжимает губы в тонкую линию, борясь с собой, а потом бросает на меня полный раздражения взгляд.

– Я пытаюсь тебе помочь! – почти рычит он.

– Я буду ненавидеть тебя вечно! – вырываясь из рук охранников и пытаясь отдёрнуть руки, кричу я.

На лице Лукаса мелькает отвращение, однако он быстро берёт себя в руки и поворачивается к жрецу.

– Начинайте. Обручите нас. И скрепите обряд.

– Нет! – в последний раз кричу я, но меня держат за руки, а жрец своим отвратительным монотонным голосом произносит заклинание обручения.

Белобородый маг взмахивает над нашими руками волшебной палочкой, и я вздрагиваю от лёгкого покалывания в ладонях и выше, в руках. Из кончика волшебной палочки вырываются тонкие чёрные полосы и обвивают наши с Лукасом руки. Я тщетно вскрикиваю, полосы и спирали темнеют, повинуясь заклинанию скрепления обряда. Наши руки будто окутывает чёрная паутина.

Всё кончено. Меня отпускают.

Я отшатываюсь и в ужасе оглядываю чёрные полосы, навечно отпечатанные на моей коже.

Теперь я принадлежу Лукасу. Как вещь.