Онлайн книга «Железный цветок»
|
Малыш Коннор, вероятно устав от избытка эмоций, нетерпеливо ёрзает и тянется к матери. Андрас целует ребёнка в макушку и передаёт Сорайе. – Пойдём, Андрас, – зовёт Феррин. – Нам о многом нужно поговорить. Андрас поворачивается к Тьерни, и, когда они обмениваются многозначительным взглядом, на его лице отражается океан чувств. – Иди, – говорит она, вымученно улыбаясь. – Я очень за тебя рада. Андрас кивает и уходит с ликанами. Мы с Тьерни молча смотрим друг на друга, и в её взгляде я читаю всю трагическую историю последних дней: её новый друг, с которым они так быстро и так неожиданно сблизились, скорее всего, уйдёт в мир ликанов, совершенно закрытый для неё, Тьерни, потому что она хочет остаться собой. Водной феей. – Я не хочу об этом говорить, – резко отвечает она на незаданный вопрос, мучительно щурясь. – Иначе сейчас совершенно случайно налетит буря. Беспощадная. Прямо сейчас. – Она мрачно косится на потолок. – Прямо здесь. Посреди этого чёртова праздника. И, прежде чем я собираюсь с силами произнести хоть слово, Тьерни разворачивается и выбегает из зала. В тот вечер, проведя несколько часов с дядей Эдвином в доме для гостей, я решаю отыскать Андраса. Мне не терпится узнать, о чём же он говорил с ликанами. С фонарём в руке я пробираюсь по лесу, осторожно ступая по мёрзлой земле, к пещере Наги. Деревья по-прежнему настроены враждебно, я чувствую их краем сознания, но постепенно учусь вытеснять их неприязнь. Впереди мелькает пламя костра, слышится голос Андраса. – Ты теперь следишь за мной, мама? Мама? И, прежде чем я успеваю понять, что происходит, рядом со мной из тьмы возникает Айвен. Он тихо идёт ко мне, едва различимый среди деревьев. Я останавливаюсь, повинуясь его безмолвному приказу, и молчу. Айвен прикладывает палец к губам, берёт меня за руку и кивает в сторону костра. Мы двигаемся почти бесшумно и подходим чуть ближе к поляне, откуда гораздо лучше видны Андрас и его мать, профессор Воля. Поразительно, как сильно Андрас изменился всего за несколько часов! Он снял все металлические украшения амазов, все руны-обереги, а вместо привычной алой, испещрённой рунами одежды на нём теперь кельтская куртка и штаны. Неизменными остались лишь чёрные татуировки-руны на его лице. Профессор Воля с нескрываемым изумлением смотрит на сына, который сидит у огня, сцепив руки на коленях и склонив голову. – Почему ты так странно одет? – беспокойно спрашивает она. – Почему ты оставил всё… и даже амулет Богини… дома? Андрас долго молчит и наконец произносит: – Сегодня я встретил своего сына, мама. – Сына? – Его родила Сорча Ксантиппа. По лицу профессора Воля пробегают тени отчуждения и тревоги. – Та девица, которая явилась из племени амазов, презрев все правила обряда плодородия? Та, к которой ты так ненормально привязался? Андрас как будто теряет дар речи, поражённый отповедью матери. – Ты разве не слышала, что я сказал? У меня есть сын! Профессор Воля в глубоком раскаянии качает головой. – И грехи мои приумножились… – Она оглядывается, будто ищет кого-то среди деревьев. – И где он? Этот твой сын? Андрас с яростью смотрит на неё, выпятив квадратный подбородок. – Его взяли к себе ликаны. Он теперь один из них. И я намерен тоже уйти к ним. Женщина застывает, словно силясь поверить в услышанное. – Целых два года, – продолжает Андрас, – они растили моего сына как собственного. И теперь пригласили меня стать членом стаи. Я смогу стать отцом своему сыну, а со временем обрести любовь и семью. Мать вздрагивает, как будто от удара. – У тебя уже есть семья, – напоминает она срывающимся голосом. – Да, я знаю, – тихо отвечает Андрас. – Я люблю тебя, мама. И знаю, чем ты пожертвовала ради меня. Но довольно… нельзя вечно жить так… Пойдём со мной к ликанам. Они обещали, что примут нас обоих, чего не сделало твоё племя. Глаза профессора вспыхивают яростью: – Нет. Никогда! – Но почему?! – вдруг взрывается Андрас. – Что такого ты знаешь о них? – Я знаю достаточно! – восклицает она. – Они все – зло. – Профессор размахивает рукой, как будто рубит огромным мечом лежащий перед ней невидимый предмет. – Они слепо подчиняются вожакам-мужчинам… Как рабыни. – У них были и женщины-вожаки. – То время давно ушло, Андрас. Они олицетворяют всё, что презирает Великая Богиня. И нет им прощения. А после смерти от них ничего не останется, как будто их вовсе и не было на свете. А мы отправимся в райские кущи – к нашему божеству. Андрас качает головой: – Я больше не верю в эти сказки. – О чём ты? Что значит не веришь? – У каждого народа или расы – у фей, ликанов, эльфов, гарднерийцев, амазов, – у всех есть своя вера, отличная от других. Общее только одно: они считают, что только их вера истинная, а все остальные – отступники и ничего не стоят. – Они не правы! – Я знаю, – горько вздыхает Андрас. – Правы всегда только амазы. Разве ты не понимаешь? Мне нет места в твоём племени. Все ваши традиции и обряды говорят о том, что мужчины хуже и опаснее женщин и годны только на то, чтобы помогать плодить новых женщин-амазов. Я больше в это не верю. Я не подлый и не коварный, и мне не нужно душить в себе безумную страсть унижать женщин. – Потому что мы покаялись и искупили вину! – Ничего подобного. Это очередная ложь! – Ты сам не понимаешь, что делаешь! – отчаянно выкрикивает профессор Воля. – Ты накличешь гнев Богини на нас обоих! – Не накличу, – упрямится Андрас. – Потому что никакой Богини нет! Мать в ужасе смотрит на сына. Потом поднимает глаза к небу, будто ожидая увидеть молнию, летящую к ним, чтобы наказать за богохульство. – Моли о прощении! – странным шёпотом приказывает она. – Нет, – отвечает Андрас. – Я сказал правду и извиняться не стану. На её лице застывает маска ярости. – Если ты пойдёшь дальше по дороге проклятий, ты мне не сын! По лицу Андраса ничего нельзя прочесть. – Зато тогда, мама, ты сможешь вернуться к своему племени, к людям, которых ты действительно любишь. Профессор Воля колеблется, на её лице уже нет былой решимости. – Андрас… Он вдруг вскидывает руку, показывая матери ладонь с растопыренными пальцами. – Взгляни на мою руку, мама, – требует он. – В ней столько же костей, сколько в твоей – в противоположность лживым россказням о рождении мира, которые выдумало твоё племя. |