Книга В поисках белой ведьмы, страница 12 – Танит Ли

Командир джердиеров натянул поводья своего коня, и пятая часть джерда в безукоризненном порядке застыла позади него; этот спектакль был доведен до совершенства после миллиона тренировок на учебном плацу.

При таком повороте событий навалившаяся толпа схлынула, предоставив мне в одиночку встречать гнев властей.

Сияющий в своих бронзовых доспехах джердиер осматривал сцену действия. Он был примерно моего возраста, такого телосложения, которое нравится женщинам. Наконец он решил, что можно и поговорить со мной.

— Вы, господин… Это вы причина волнений?

— Это вы, господин, причина, а не я.

Вообще-то он не очень заботился о том, что я отвечу.

— Объяснитесь.

— С удовольствием. Вы со своим войском опрометчиво въехали в самую середину мирного собрания, создав, таким образом, некоторые волнения. Надеюсь, я понятно объясняю.

Джердиер кивнул, как будто подтверждая, что мнение, которое он уже имел обо мне, оказалось верным.

— Будьте любезны сообщить мне ваше звание и происхождение.

— Я приезжий в Бар-Айбитни.

— Однако вы говорите, как масриец. Хорошо. А ваше звание?

— Я сын короля, — сказал я.

Он улыбнулся на это.

— В самом деле, во имя Пламени? Ну, а что же затевает этот чужестранец-принц, возмущая толпу хессеков?

— Я целитель, — сказал я, — среди своих пациентов. — Вы одеты слишком шикарно для ампутатора бородавок. Я все гадаю, может, вы сын вора, а не короля. Наверное, я должен предложить вам провести ночь в тюрьме Столба.

Превосходство, однажды установленное, должно оставаться неизменным, и я не мог позволить этим солдатам нанести мне поражение на публике. К тому же я устал, и он раздражал меня. Я смотрел в его улыбающееся лицо, смотрел, как оно меняется, после того как я выпустил из своей руки, которая от этого зачесалась, легкий заряд энергии в его нагрудную пластину.

Он чуть не упал с лошади, но, будучи хорошим наездником, удержался в седле, тогда как конь под ним ржал и пританцовывал от страха, выкатив глаза за серебряными наглазниками.

Толпа стояла, глядя во все глаза.

Солдаты сломали ряды и кинулись ко мне, но джердат криком остановил их.

Побелевшими губами он бросил мне правду, как обвинение:

— Волшебник!

Я сказал:

— Прикажите людям идти домой. Они пойдут. Я на сегодня свою работу закончил.

При этих словах начались дикие выкрики со всех сторон. Я поднял руку, и воцарилось молчание, какого обычно может добиться только пятая часть джерда.

— Я сказал, что на сегодня все. Будут и другие дни. Капитан, — я не отрывал от него взгляда. — Передаю дело вам.

По требованию джердиеров толпа распалась на части и по лужайкам Рощи потекла прочь. Насилия не было; несколько человек замешкались среди деревьев, но опасались, что солдаты могут их наказать, если они будут приставать ко мне.

В это время джердиеры поставили своих лошадей по Фериметру лужайки, пониже загородки с тигром. Их кони, приученные к тиграм, как и ко многим другим страхам, стояли как вкопанные, пока рыжая кошка рычала и ворчала над ними. Потом капитан подъехал ко мне. Видно было, что удар еще причиняет ему боль и что он наполовину оглушен; однако он решил все со мной выяснить.

— Вы задели мою честь, — сказал он. — Да еще сделали это перед толпой полукровок с Янтарной дороги и перед моими солдатами.

— И что вы решили?

Он сказал:

— Если вы в этом городе чужой, я должен спросить, знаете ли вы Кодекс Вызова?

— Вызова куда?

— На дуэль.

— А, военные дела, — сказал я. — Вы думаете, вы можете со мной сравняться?

— Если вы подчинитесь Кодексу. Вы заявили, что вы сын короля и, по крайней мере, производите впечатление благородного человека. Я все это приму на веру, потому что хочу получить сатисфакцию, волшебник. — Выведенный из себя, с горящими глазами, он проскрежетал:

— Во имя Масримаса, вы опозорили меня и должны дать мне что-то!

— А если я откажусь?

Он улыбнулся, считая, что увидел мою слабость.

— Тогда я лично позабочусь, чтобы весь город понял, господин мой, что вы боитесь со мной встретиться, сомневаясь в своих силах. Что не принесет вашему делу ничего хорошего, это я вам обещаю.

— Положим, я принимаю вызов. То, что я сделал, я могу сделать еще раз. Какое оружие вы выберете, чтобы нанести поражение волшебнику?

— Если вы честный человек, вы будете придерживаться кодекса дуэлей и воспользуетесь единственным оружием, которое он допускает, — мечом. Если вы предпочитаете шакальи уловки, вы найдете меня готовым и к ним. Я тоже проходил жреческую подготовку.

Меня привела в замешательство одна черта, которую я внезапно заметил. Несмотря на масрийский цвет кожи, у него были голубые глаза, а это, как я слышал, было отличием королей династии Храгонов. — Скажите мне лучше, кто вы, — сказал я.

— По вашему лицу видно, что вы угадали. Это ничего не меняет. Я принц Сорем, сын императора. Вызов остается в силе.

— Вы, должно быть, думаете, что я сумасшедший, приглашая меня убить наследника.

— Я не наследник, — ответил он холодно. — Моя мать — его бывшая жена, он ее прогнал. С этой стороны вы можете не ожидать сложностей — я не в фаворе. Я прослежу, чтобы вы были в безопасности, если вы меня раните. Если. На этот счет особо не беспокойтесь. В течение месяца я дам о себе знать.

Он с шиком развернул лошадь и ускакал; колонна последовала за ним парадной рысью.

Оглянувшись, я увидел лицо Кочеса и чуть не засмеялся.

— Приободрись. Это я буду драться, а не ты.

Он пробормотал, что мне будет поставлено в заслугу убийство этого лишнего принца, который все равно был в немилости. Принцы без конца воевали друг с другом и в Цитадели, и вне ее. Сам наследник, обеспокоенный своим будущим — а большинство наследников имеют для этого причину, — найдет средства вознаградить меня за смерть Сорема: его трону одной угрозой будет меньше. Что же касается Императора, так он стал отцом многим и сбился со счета; с возрастом он потучнел и интересовался только ловкими юношами, которых брал в свою постель, а с ними, ходил слух, мало что мог сделать.

Меня утомила болтовня об императорском дворе, который казался таким далеким от моей судьбы. Я был потрясен поворотом дел. Кроме того, в Сореме было что-то тревожащее, что-то, напомнившее мне самого себя, каким я был, а может и оставался, — молодым, вспыльчивым, не в ладах со своей жизнью. Я праздно подумал, не была ли выгнанная жена императора некрасивой, раз она была выгнана. Но, казалось, женщина, родившая его, должна была иметь некоторую прелесть, в нем это было заметно. Это напомнило мне крарл Эттука, Тафру, все зло, которое, я подумал, осталось позади меня. Принимая во внимание его положение в Цитадели, влияние командира джерда, я решил, что все это было костью, брошенной Сорему в лучшие дни. Совершенно очевидно, что среди королевских дворов не очень-то распространена практика помещать своих принцев в армию, хотя Храгоны и происходили от воинов. Однако он хорошо держался и был превосходным наездником. Он также упомянул подготовку жреца. Может быть, все это были плоды, которые он сам для себя сорвал. Нельзя было не заметить, что его люди к нему хорошо относились. Он пользовался тем, что было у него под руками, и довольно хорошо это делал, но права, принадлежавшие ему по рождению, были для него более желчью, чем медом: со всех сторон толпы, ждущие, что он упадет, чтобы посмеяться над ним. Не удивительно, что у него была болезненная гордость. Услышав о толпе хессеков в Роще, он, как молодой лев, выскочил, готовый к бою. Обнаружив меня, он понял, что боги послали ему новое испытание. Он убил бы меня, если бы мог. У меня не было другого выбора, кроме как изменить его цель. И это меня раздражало.