Онлайн книга «Град темных вод»
|
Подсобила и косметичка, по части сокрытия следов беспокойной ночи, в течение которой девушка то погружалась в яркий калейдоскоп обрывочных видений, то просыпалась — внезапно, как от толчка. Последний такой «толчок» случился за пять минут до сигнала будильника, подарив неважнецкое самочувствие («Как телегой переехали», — мысленно бухтела Вероника) и настроение под грифом «хуже некуда». — Я — льдинка, — допивая кофе, морщилась девушка. — А льдинки не психуют почем зря. Не зря, впрочем, тоже… Через двадцать пять минут за дверьми знакомого кабинета ее ждал своего рода экзамен на «профпригодность» в льдинки. Сначала — долгая пауза. «Милая женщина», улыбкой и жестом указав посетительнице на кресло, с головой уходит в перелистывание бумажек. Вроде как записей о предыдущих сеансах, но на самом деле содержимое бумаг не важно. В понимании Вероники, это своего рода ритуал: занятая женщина-врач и ничем не занятый больной; усаживаясь, пациент принимает вроде бы удобную позу, но минуты текут, руки-ноги деть некуда, человек начинает «елозить» по сиденью… Затем — действие. Резкий хлопок закрываемой папки или щелчок ящика стола — тоже не важно. «Милая женщина» вскидывает взор, вкладывает в свою улыбку еще больше «сияния», приходя на выручку пациенту. Не давая заскучать. И, заодно, выбивая остатки душевного равновесия — в первые сеансы именно это происходило с Вероникой. — Хорошо выглядишь сегодня, Вероника, — третий этап «ритуала» — нейтральная фраза. Не обязательно с позитивным «окрасом» слов, но именно тут, по мнению девушки, должен произойти первый «отклик» со стороны пациента. Как же, ей улыбнулись, бросили «мячик», все дружелюбно и «плюшево», можно забыть про вывеску на двери кабинета… — Спасибо, — Вероника вернула улыбку. Натренированную перед зеркалом. «Сейчас мы перейдем к обязательной программе», — девушка предельно распрямила и без того прямую спину. Она угадала. Доктор запустила блок вопросов о нарушениях сна, головных болях (и то, и другое имело место быть в первый год после начала сеансов), высказалась о «хороших» КТ и МРТ прошлого года, сообщила, что в этом году на анализы направлять пациентку не будет. — Мы сосредоточимся на другом, — радостно пообещала врач. И улыбнулась — куда же без фирменной улыбки?.. Тревога, которую Вероника поспешно «задавила», оказалась ложной. На первый взгляд. Общие открытые вопросы, о прошедшем годе, о новых знакомствах, о перспективах и результатах в учебе и тому подобном. Вероника отделывалась размытыми ответами, увлеченно описывая красоты Ярославля и всяческие интересности на занятиях. Удерживать расслабленную мину на лице стало трудно, когда форма и характер вопросов изменились. — Ты посетила занятия группы для подростков, о котором мы говорили в прошлый раз? «Подростков, потерявших родителей, не выдергивай из контекста, гадина», — едва не вспылила Вероника, на ходу придумав предлог с загрузкой третьего года обучения. «Милая женщина» сверкнула глазами, повторив рекомендацию непременно посетить «эту группу». И тут же, без перехода, полюбопытствовала, не бывало ли у Вероники за прошедший год случаев проявления агрессии. С елейной же улыбкой. «Я льдинка. А арена и ПК-шники на тракте в счет?» — Нет, конечно, нет. В притворном изумлении изогнулась бровь доктора. — Ты колебалась. Кажется, это был гнев? «Я льдинка, бесова ты мегера!» — Всего лишь удивилась вопросу. — Положим. Жаль, что ты со мной настолько не откровенна. Этим ты вредишь не мне, а себе. Только себе. Колкий взгляд поверх очков, брошенный на посетительницу, с улыбкой не стыковался. — Знаешь, Вероника, в последнее время я все сильнее интересуюсь живописью. Может быть, твой случай меня… вдохновил. «Случай вдохновил ее, да я просто муза…» — лед покрылся трещинами. — Помнишь, я просила тебя нарисовать мне сказочное животное? «Помню, как старалась не воткнуть тебе в глаз какой-нибудь карандаш из цветного набора!» — пришлось кивать, чтобы как-то скрыть эмоции. — Да. Кажется, я сделала набросок с изображением феникса. — Именно. Очень, очень любопытный рисунок. Мы с коллегами долго… рассматривали его. «Разносторонне, не сомневаюсь», — усмешка с должным растяжением губ могла, в принципе, сойти за улыбку. — Ты, конечно же, знаешь такого художника, как Гойя. Одна из его гравюр называется «Сон разума рождает чудовищ». Весьма символично. «Забавно слышать о чудовищах от чудовища», — вовсю «таяла» льдинка. — Весь цикл офортов Капричос [1] пронизан символами, — не могла проиграть на своем поле художница. — Верно. Также верно и то, что чудовища, рожденные сном разума, становятся только сильнее, если разум бодрствующий строит вокруг них стену. Сознательно строит. Ты понимаешь, о чем я говорю, Вероника? «Я не занервничаю. Не дам ей власти над собой», — опять и опять проговаривала мысленно девушка. — Стены, как бы высоки они ни были, не могут удержать чудовищ, — не дождавшись ни слова от пациентки, продолжила «милая женщина». — И я полагаю, нам следует вернуться к тому дню, когда ты узнала о смерти родных. Вероника, время настало. «Я лужица, оставшаяся от льдинки…» * * * …Когда раздался звонок, она ужинала. Половинка холодной маминой котлеты и не менее холодный отварной картофель — Вероника поленилась греть еду. Разговор, то, какими словами ей сообщили об аварии, она не запомнила. Только ощущение: это все ложь, ужасная ложь, или розыгрыш, или ошибка, да, точно, просто ошибка… Она вытащила из «пожарной» матрешки несколько купюр, позвонила в службу вызова такси, долго объясняла, куда ей нужно доехать. Поездка почти не отпечаталась в памяти, только миг, когда она просит шофера вытащить деньги из открытого кошелька — слезы льются так часто, что сама она не видит, не различает… — Что именно вы хотите услышать? — выдавила из себя Вероника. — Все, что было после твоего прибытия в больницу, — поправила очки в тонкой оправе «милая женщина». — Как ты это помнишь. — Какая-то стойка. Два белых халата. Кажется, сестринский пост. Я назвала фамилию, сказала, что мне звонили и что это наверняка ошибка. Сестра — я думаю, что это была сестра — сказала, что мне нужен доктор с такой… длинной фамилией. |