Книга Два секрета любовницы, страница 28 – Дэни Коллинз

Она нуждается в мужской помощи, даже чтобы выйти из машины. Ей жалко себя.

Синния и Анри больше не разговаривали, пока не очутились в своем номере на верхнем этаже. Кругом — дорогая мебель в приглушенно красных и темно‑золотистых тонах. Свежие цветы и вазы с фруктами. Роскошь не улучшила ей настроения.

Анри забрал у нее жакет, и Синния пошла к дивану и села, чтобы снять туфли на шпильке, от которых болели ноги. От усталости она прилегла на бок и уткнулась в диванную подушку с кисточками.

Теплые руки обхватили ей лодыжки. Анри сел, положил ее ноги себе на колени и стал расстегивать пряжки.

— Я ненавижу слабость, — в подушку пробурчала Синния. — Ненавижу, что не могу провести день, не подремав. Я ненавижу, что не могу просидеть за столом столько, сколько нужно для работы, чтобы у меня были деньги, которые, как ты постоянно твердишь, мне ни к чему. Я ненавижу то, что ты оплачиваешь счета. Как бы я ни старалась, я становлюсь от тебя зависимой. Я ненавижу это.

Он поставил туфли на пол и стал растирать ей щиколотки. Чудесно! Еще и это она позволяет ему сделать для себя. Дыхание перехватило, вот‑вот вырвутся рыдания.

— Другие мужчины обидели тебя, и ты в результате не доверяешь мне. И меня это возмущает. Я не собирался выставлять тебя никчемной, когда позвонил ему. А по правде говоря, я бы лучше его убил. Хотя это противозаконно.

Он старается придать сказанному легкость, но она‑то ведь слышала, каким голосом он разговаривал в машине. Да и сейчас она слышит ту же безжалостность.

— Видишь ли, Синния, мне раньше нравилось, что ты такая независимая, но потом это начало меня оскорблять. Ты можешь — можешь! — довериться мне. Знаю, что тебе это нелегко. Понимаю, что ты относишься к этому неохотно, но ты можешь положиться на меня. Я гарантирую твою безопасность. Мы с тобой должны быть вместе в нашей заботе о детях. Я хочу, чтобы ты могла спокойно их родить и растить.

— Если ты таким образом стараешься избежать возни с подгузниками…

— Она еще иронизирует. — Анри ласково поглаживал ей щиколотку. — Ты никогда не проявляешь слабости, chйrie? Слабость — это последнее слово, которое тебя характеризует. Я не могу помочь тебе с беременностью, но почему не позволяешь мне помочь в остальном?

Почему? Да потому, что от этого она станет любить его еще сильнее.

А что потом? Он никуда не уйдет — она твердо это знала. И ее не отпустит. Больше не отпустит. Никогда.

Странно, но она с покорностью это сознает.

Синния отбросила подушку и посмотрела на Анри. Не снимая смокинга, он развязал галстук‑бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки. И выглядел таким сексуальным.

— Ты чувствуешь, что завяз в отношениях со мной?

— Нет. — Он вроде даже оскорбился от ее вопроса. — Я горжусь, что создаю семью с женщиной, которую уважаю и которой восхищаюсь. Это ты завязла, chйrie. Ты всегда будешь матерью близнецов Советерре. Моя мать расскажет тебе, какие отрицательные стороны это несет. — Он подвинул руку повыше и задержал сбоку живота. — Я возложил на тебя груз. Позволь мне, по крайней мере, нести ту часть, которую я смогу.

Синния смотрела в зелено‑карие глаза Анри. Она так сильно его любит. В чем смысл сохранять враждебность, когда они будут вместе до конца жизни? Держать его на расстоянии — точно не способ завоевать его сердце. Может, дать ему понять, как сильны ее чувства?

— Я смогу сегодня спать в твоей постели?

Его глаза блеснули, и он застыл.

— Я не разрешу тебе уйти оттуда, — предупредил он.

— Я знаю, — прошептала она.

Он быстро встал, поставил ее на ноги, затем повел в свою комнату.

Анри закрыл дверь и включил свет.

— Не надо!

Он засмеялся и начал стаскивать с себя одежду.

Несмотря на почти полную темноту, Синния подошла к окну и опустила жалюзи.

— Ты думаешь, что темнота тебя защитит, chйrie?

Он оказался у нее за спиной, обнаженный. Она вздрогнула — от него исходил электрический ток.

Убрав ей волосы со спины, он нашел замочек молнии.

Молния была расстегнута, и Синния повернулась к нему, обвила руками его шею, предлагая свой рот горячему жадному поцелую. Она, закрыв глаза в темноте, стонала. Ресницы стали влажными от наплыва чувств. И тоже поцеловала его в ответ.

— Тебе этого не хватало. — Он спустил платье и припал губами к шее. — Но не торопись. У нас целая жизнь впереди. Я буду очень осторожен.

Но ей не нужна его осторожность, она хочет, чтобы он поторопился. А он медленно снял с нее платье. Затем кружевное белье, тоже очень медленно, заскользило по бедрам.

Она часто дышала и ждала, когда же наконец останется голой под его руками.

Рука Анри спустилась вниз, лаская пушистый бугорок.

— Да. Пожалуйста. — Она положила ладонь на его руку, выгнулась, понуждая его не задерживаться.

— Oui, chйrie, тебе это нравится, да?

Синния, задыхаясь, впивалась ногтями ему в шею и покачивала бедрами.

— Хорошо, хорошо. — Она терлась лицом о приятно пахнущую лосьоном его шею, мурлыча, как кошка, когда ее гладят.

Как она могла сопротивляться этому столько недель? И почему?

Свободной рукой он сжал ей бедро, ягодицы.

Они извивались, ища губы друг друга и целуясь. Бесконечно много и долго.

— Ты такой горячий. — Синния опустила руку вниз между ними, нашла его напрягшийся член и сжала, помня, как он раньше стонал от удовольствия.

— Скажи мне, — потребовал он. — Скажи, что именно ты хочешь, chйrie. Я не желаю утром услышать обвинения.

— Я хочу почувствовать тебя внутри. — Она водила пальцами по гладкой твердой плоти, провела по самому кончику, чувствуя, как он пульсирует у нее в ладони. — Пожалуйста.

Он со стоном изголодавшегося человека прижался ртом к ее шее. Ее обожгло, а затем сладкая боль отдалась во влажных складочках под пушистым бугорком, накатилась шквалом, таким мощным, что колени у нее согнулись.

Он просунул ей руку под спину и приподнял ее с торжествующей улыбкой победителя. Он гладил ее, ласкал, пульс у нее бешено колотился, волны наслаждения омывали тело.

— Ничто не сравнится с той радостью, когда я знаю, что подарил тебе удовольствие, — сказал он, неся ее к кровати. — От этого я еще больше тебя хочу.

Он прижал ее к краю, оперся на руку и навис над ней, погружаясь в ее лоно легкими, скользящими толчками.

— Не дразни, — попросила Синния.

— Хочешь еще?

— Да, да.

— И как сильно хочешь? — Он не осмеливался погрузиться целиком.